Слёзы любви - Мира Майская

Мы плыли под парусом и ветер был попутный, корабли рассекали волны и вода захлёстывала на палубы, все худфаты[6] были убраны с палубы в небольшое под трюмное помещение.

Я спросила старшего на кнорре долго ли нас будет так нести и мотать, он радостно оскалился и произнёс:

— До утра точно, это шторм парнишка.

Оглядевшись я поняла, что выражение лиц варягов изменилось, они радовались. Мне в начале было невдомёк, что происходит. Лишь задумавшись я поняла, что они рады морю, как чему-то родному, естественному для них. Так бы я радовалась своей земле, Плескову, Кривитеску…

Шторм стих к утру, я почти не спала почти всю ночь. Меня привязали к крюку в левом борту, толстой веревкой, боясь, что вывалюсь за борт. Хват лёг рядом, и всю ночь просыпаясь проверял, тут ли я.

Утром настала тишина, и я уснула, под тихое журчанье воды об борта.

Так мы плыли уже пять дней, червень[7] вступил в свои права.

СВЕРР

Червень, Днепр-Корсунь.

Продолжив путь, мы преодолели пороги, один за другим, потеряли один из кораблей, его разбило на Неасит, который словени назвали ненасытным. Через четыре дня, мы вновь встали на привал. Это будет последний отдых перед выходом в море. Оно уж совсем был близко, а там и сражение за Корсунь.

Последующие дни прошли спокойно, и привал на котором все были веселы. В тот последний вечер перед выходом кораблей в море, мы не пили грога, и вин заморских не пили. По традиции мы сидели у костра и пели песни. Я пару раз глянул на словен, что тихо сидели у костра, молодой был задумчив, вслушивался в наше пение, силясь понять о чём поём. Я перевел пареньку о чём песня.

— Это боевая песня викингов.

Он в ответ быстро глянул на меня, и согласно кивнув головой, опустил взгляд.

— Викингами вы себя зовёте? — неожиданно задал вопрос.

— Да, это вы нас варягами. Мы себя викингами или берсерками[8].

Парень внимательно слушал песню, что мы пели, а я задумался над тем не взять ли мне его в названные сыновья, по завершению похода. Возраст его как раз был таков, что это было возможно. Воспитать из него воина, достойного ходить с нами в походы.

Мы — драконы моря Пламя подо льдом, Пой песню воин — Но вернись потом…. Пой песню, воин — мы драконы моря… Мать мне говорила — море наша сила… Ждет тебя Валхалла — море грохотало… Мы — драконы моря, море — наша воля… Пой песню, воин — мы драконы моря…

Ранним утром наши корабли подошли к месту где было видно впадение Днепра в море. Море встретило нас не приветливо, шторм разыгрался не шуточный. Но всё равно, мы вдыхали полной грудью, попав в свою родную стихию.

Мы плыли под парусом и ветер был попутный, корабли рассекали волны и вода захлёстывала на палубы. Шторм стих к утру, и тогда наступила тишина.

Так мы плыли уже пять дней, червень вступил в свои права.

Зная, что приближаемся к Корсуню. мы направили корабли к берегу, обходя скалистые берега и стараясь войти в тихую бухту[9], и высадились в одной из западных бухт, на той стороне города у пристани, в расстоянии полета стрелы от города, и сражались крепко горожане.

Крепость стояла прямо на берегу моря и со всех сторон была окружена неприступной стеной. По периметру Корсуни возвышались тридцать две мощные башни, семь боевых калиток и шесть ворот. Высота стен достигала восьми — десяти метров, башен десять — двенадцать метров. Нижняя наружная часть стен сложена из крупных, тщательно отёсанных и пригнанных известняковых блоков. Выше использовались для кладки более мелкие блоки на известковом растворе. Кроме того, со стороны суши подходы к укреплениям закрывал дополнительный каменный вал. На южном участке, дальнем от моря, перед основной стеной была сооружена более низкая вспомогательная стена, сильно затрудняющая подступ к стенам.