Слёзы любви - Мира Майская

— Нет всё чистое и красное было. Рубаха вышита нитями красными, а побита, нет не была. Думаю, поблизости её ждали, лошадей слышно было.

— А куда она возвращается не говорила?

Мальчишка задумался.

— Она сказала, передайте, что у меня всё добро и что она скоро нас навестит.

Я сглотнул комок в горле, но это не помогло, пришлось откашляться. У меня не осталось сомнений, что любимая жива.

Любимая, мысленно произнес я ещё раз.

Найду, всё к ногам положу, может станет моей женой…

— Почему не передали мне её слова? — посмотрел уже на Хольдвига, тот был постарше.

— Моя вина Сверр, не велел у тебя под ногами крутиться, ты сам не свой был, после того, как узнал, что приемная дочь мертва — это Хальс, пытаясь защитить сына.

— Ничего, найдем Ясю, да конунг, — это Кнут.

— Найдём, — я не сомневался.

Два дня я ждал, больше не смог, мне быстрее хотелось найти Ясину. И вернуть, пусть будет рядом, со мной или…

Долго ждать я не мог, обратился к ближним, сказав, что хочу пойти в Плесков, разыскать приёмную дочь. Посоветовавшись, мне не отказали, но и не поддержали. Как бы я был нетерпелив, но все же понимал они правы. Я услышал их слова о невозможности иди по неустоявшейся дороге.

Никто не отказался идти со мной, просили лишь об отсрочке. Нужно было дождаться крепких морозов, что прихватят землю, делая её твердой. А еще нужен снег, что покроет землю белой ровной простынёй.

С трудом дожидаюсь этого месяца, и как только приходят стойкие морозные дни, выхожу с верными людьми, в сторону Плескова.

Полдня пути и ожидание съедает меня. Скоро, говорю себе, мы встретимся, и я вновь увижу голубые глазки. Сегодня очень морозно и даже лёгкий ветерок обжигает кожу на лице. Но этого не сдерживает меня, и я лишь ускоряю коня.

Небольшое поле между двумя окраинами леса, мы моей ближней дружиной, появляемся на одной из окраин, стремительно пытаемся преодолеть это поле.

В этот миг мне становится видно около тридцати всадников на другом крае поля.

Привстав в седле, я всмотрелся в приближающихся. Кроме конных всадников, были ещё пара коней запряженные в деревянные слиде[1]. Повернув голову, смотрю на своих людей, и подняв руку даю знать, чтоб без моего приказа, ничего не делали.

Мы сближаемся, кривичи, немного притормаживают, не рассчитывали они встретиться с нами.

А в этот миг думаю только об одном, что в бой вступать мне с ними не с руки. Каждая наша стычка может отразиться на Ясине, вдруг при нападении она пострадает или накажут её за то что у нас жила.

Когда расстояние между нами уменьшается, я немного придерживаю коня, и конь переходит на шаг, немного пригарцовывая[2]. Впереди у кривичей был мужчина немного моложе меня, смотрел внимательно и напряжённо.

Сблизившись мы остановились, удерживая между нами небольшое расстояние.

— Добра вам! — произнес я первым.

— Добра, — ответил их глава.

— Я конунг гётов Сверр Свирепый, с кем говорю.

— Воевода я, кривичей Плескова, Гердень.

— С Плескова? — я был удивлён.

— Да, идём в Кривитеск, это далече отсюда. А ты куда путь держишь, конунг?

— В Плесков, хочу с князем вашим Владдухом встретиться и спросить почему напали на моё поселение, мир же между нами? — проговорил ему одну из причин.

— Князь всех провинившихся покарал, больше такого не будет. Только и вы зачем на наших людей нападаете? — воевода Гердень, явно нас недолюбливал.

— Не было такого, мои люди не нападали. Ты с чего решил, что это мы? — мне он тоже был не по душе.

— Я сам видел, и отметины есть на моём теле, — сжав зубы прорычал кривич.

Ненависть была в его глазах, он жаждал нас всех уничтожить, его рука легла на рукоять меча. Тяжело дыша, я пытался сдержать себя, сейчас судьба Ясины, была для меня важнее.

Какой-то миг отделял нас от начала схватки…