Вновь перекрестившись, Кантильен Лоран направился во двор, где ожидали обвиняемые.

***

Солнце уже освещало лес своими лучами, но Ансель все же запинался о кочки и жмурился, натыкаясь на ветви. Элиза шла впереди него, оглядываясь и окидывая его неприязненным взглядом.

«Ко всему прочему, ты еще и медлительный», – злобно думала она, грациозно скользя меж деревьев, перескакивая с корня на корень и с кочки на кочку.

После угроз Анселя убежать она не порывалась. Несколько раз ей приходили в голову мысли попытаться одолеть его или даже убить, но она теперь была безоружна, а физически Ансель был намного сильнее ее – он уже доказал это. Скрипя зубами от злости, Элиза понимала, что попытки ее будут обречены на провал, поэтому, не решаясь рисковать сестрой, оставила эти мысли, почти сразу погрузившись в свою горечь.

Ансель же старался заглушить чувство вины перед оставленными на смерть людьми и перед Элизой, которой никак не мог объяснить, почему разлучил ее с возлюбленным, и которую никак не мог направить к свободе. Общим в их рассуждениях был один человек, которого они любили и потеряли.

Вскоре впереди между деревьями заблестела вода, а затем двое беглецов вышли на крутой берег реки Сены.

– Вон там – переправа, – отрывисто проговорила Элиза, указав пальцем чуть дальше по течению. – Если ничего не путаю, там живет лодочник. Вряд ли он знает, кто ты. Он может переправить.

Она замолкла, глядя на Анселя исподлобья и вновь напоминая ощерившегося лесного зверька.

– Спасибо тебе, – с благодарностью сказал Ансель

– Я сделала это ради Рени, – угрожающе низко произнесла Элиза. – Не ради тебя. Я бы никогда не сделала ничего ради тебя. Я тебя ненавижу.

Ансель опустил голову.

– Я знаю, – вздохнул он.

– Теперь ты не будешь угрозой для нас с сестрой? – с трудом борясь со своей ненавистью и своим нежеланием разговаривать с ним, спросила Элиза.

– Я клянусь, что никогда не причиню вам вреда, – сдвинув брови, произнес он. – Прощай, Элиза. Надеюсь, Господь убережет тебя от бед.

– Он не уберег меня от тебя, – бросила она напоследок. – Лучше бы ты никогда не появлялся на свет!

– Воистину, это было бы лучше, – ответил Ансель. Качнув головой, он развернулся и побрел от нее прочь.

Отходя от Элизы, он тихо взмолился про себя, прося Господа приглядеть за этой невежественной, но доброй душой, и, быть может, послать ей кого-то, кто сможет объяснить ей истину, если уж самого Анселя она уже ни за что не послушает.

Элиза же, коротко глянув ему вслед и на несколько мгновений задержав взгляд на быстрой воде в реке, попросила Мать-Землю дать ей сил пережить это горе, а течение – унести ее печали с собой. Она должна была быть сильной ради сестры.

«Рени», – с беспокойством подумала Элиза и побежала домой.

Без медлительного спутника она преодолела расстояние вдвое быстрее, чуть сменив направление и сразу выйдя к своему дому, а не к особняку. К ее облегчению, вокруг дома было пусто – сюда инквизиция еще не добралась в своих поисках. Но это был лишь вопрос времени.

– Рени! – Элиза вбежала в дом и обомлела, застав сестру сидящей в комнате в походной одежде в окружении дорожных сумок и мешков.

– Я подумала, что нужно будет быстро уходить, – спокойно отозвалась она и невинно пожала плечами. – Я собрала вещи.

– Что? – невольно оторопела Элиза. – Но как же ты… – Она покачала головой, решив, что на расспросы также нет времени. – Впрочем, неважно. Ты права, нужно уходить, скорее.

Быстро пройдясь по дому в поисках возможных забытых ценностей, сестры в последнюю очередь достали из подпола запасы еды и вышли из дома. Почти не сговариваясь, они направились через лес к Руану. Девушки двигались через чащу параллельно дороге, не выходя на нее. В Руане можно было переждать происходящее и заработать немного денег, а потом…