Еретик. Книга первая - Вера Золотарёва, Наталия Московских (2020)

– Только не говори, что ревнуешь!

Ренар со злобой сжал челюсти. Ему стоило огромного труда не пуститься в ненужную перепалку, а заговорить по делу:

– Серьезно, если б тебя просто выводил из себя этот Гаетан до такой степени, что ты хотел бы прикончить его лично, слова бы тебе не сказал – знаю, как это бывает. Но ради девки, Вив! Если ты хотел влезть ей под платье, мог сделать это сразу после того, как освободил ее из-под стражи.

– Технически – да, мог, – смиренно кивнув, отозвался Вивьен, хотя внутренне понимал, что существуют некоторые оговорки. Он знал, что мог заставить Элизу ему отдаться, но добровольно она бы на это не пошла, а он тогда ничем бы не отличался от стражника, который собирался изнасиловать ее в камере. Разве что Вивьену было, за что требовать такой награды. – Так что, как ты сам должен был уразуметь, я сделал это не ради того, чтобы влезть ей под платье.

– Но ты ведь влез, так?

– Я бы предпочел называть это иначе, – назидательно ответил Вивьен.

– Да как угодно! – отмахнулся Ренар, делая большой глоток вина. – Суть остается прежней. Но ты упрямо утверждаешь, что прикончил проповедника не ради того, чтобы, – он помедлил, подбирая другие слова, – провести ночь с этой девкой.

– Не ради этого.

– Тогда зачем? – Ренар громко стукнул кружкой о стол и уничтожающе уставился на Вивьена. – Объясни!

Тот лишь отмахнулся.

– Я бы мог, но считаю это бесполезной тратой красноречия. Ты все равно не поймешь, раз все еще не понял, что могло заставить меня так поступить.

Ренар неприязненно поджал губы.

– Положим, я понимаю, что она тебе приглянулась еще в тот момент, когда ее пытался изнасиловать стражник. Она и впрямь недурна собой. И, видимо, ты решил наказать Гаетана за то, что он оклеветал ее и чуть не отправил под пытки и на костер. Вне зависимости от того, станет ли эта…

– Элиза, – хмуро напомнил Вивьен, пока Ренар вновь не назвал ее девкой. Хотя он был уверен, что друг прекрасно помнил ее имя.

– Станет ли Элиза с тобой после этого спать, – завершил Ренар свою мысль, сделав особо едкий акцент на имени.

– Вот видишь? – хмыкнул Вивьен. – Зачем же тебе лишние объяснения, если ты и сам все прекрасно понимаешь?

– Это было безрассудно, – покачал головой Ренар. – Ты выставил себя не в лучшем свете, потому что арестант погиб у тебя на допросе. Заставил меня участвовать в твоем вранье…

– Лишь частично. Если уж на то пошло, я попросил тебя просто не участвовать в самом моем действии.

– Но мне пришлось умолчать о том, что я знал о твоем плане, перед судьей Лораном!

– Тебя так беспокоит то, что тебе пришлось смолчать?

– Мне не нравится, что приходится начинать лгать из-за этой твоей, – он постарался найти более приличную замену вертящимся в голове словам «сука» или «девка», но не нашел, поэтому просто оборвал мысль на полуслове.

– То было лишь единожды, – повел плечами Вивьен, делая два больших глотка из кружки с вином.

– То был первый раз, когда мне пришлось лгать. Но что-то подсказывает мне, что он не последний.

– С каких пор ты стал таким праведником? – усмехнулся Вивьен. – Тебя никогда так не пугала ложь. Сколько раз мы с тобой врали аббату Лебо? А тому же судье Лорану? Когда это выгодно тебе, ложь допустима, так? А я ведь всегда был на твоей стороне. Отчего же тебя в этот раз так задело то, что пришлось поддержать меня?

Ренар сложил губы в тонкую линию. Ему казалось, что объяснение очевидно, однако снова повторять, что дело в исходящей от Элизы опасности, он не стал. Мысленно он пытался облечь кристально ясный для себя вывод в доступные слова, способные достучаться до разума друга, но с горестью осознавал, что понятия не имеет, как это сделать, поэтому предпочел смолчать.

Вивьен снисходительно улыбнулся, что лишь сильнее укололо Ренара, однако он заставил себя быть терпимее к влюбленному другу.