Его единственная - Виктория Волкова (2020)

«Бесцветный одышливый мужик. Настоящий старик в свои тридцать девять, — подумал Блинников. — Любит деньги, трусоват, согласно сведениям близкого окружения — пьет без меры, любит толстых грудастых баб и пожрать. Как и любой слабый человек, изгаляется над теми, кто не может ответить, и пресмыкается перед властьимущими. Вон, даже за своего Будкина не заступился. Все глаза отводил, — хмыкнул про себя Дима, вспоминая одну из редких встреч в офисе. — Зато допытывался у Юльки, почему затраты так возросли. А увидев расшифровку по статье «Спецодежда», сглотнул нервно, но так ничего и не сказал. Юлька смотрела на него с легкой усмешечкой, которую по ошибке можно было смело принять за доброжелательную. Если, конечно, не знать, как меняется она в лице, стоит нам остаться одним», — вздохнул Крепс и неожиданно понял, что Александр Валерьевич Яныч, тоскующий сейчас в Матросской тишине, ни за что бы не стал заказывать жену. — А с другой стороны, Лесовой — человек Будкина, а тот до печенок предан Янычу. В одном классе учились, вместе в юности по бабам ходили. Потом Яныч Будкина от тюряги спас. Тот за пьяные разборки чуть на нары не попал. Так Яныч его еще и закодироваться заставил. Конечно, человеческая натура хуже звериной, и предают самые близкие. Но пока еще нет никаких данных, что Будкин переметнулся от Яныча. А кстати, он сидит или нет? — поморщился Крепс и, прикрыв лишь на минуту глаза, неожиданно увидел мать и Юльку. Они сидели во дворе под вишней и о чем-то беседовали. Жена светилась от счастья и, положив руки на большой живот, подставляла лицо солнышку. А мать вдруг обернулась, заметила старшего непутевого сына и строго предупредила: «Береги ее, Дима!»

Крепс аж подскочил в кресле, чем заслужил осуждающие взгляды двух сплетниц. Пришлось подняться и пройти в хвост самолета. Там, в маленьком и узком сортире, он вгляделся в свое помятое лицо, ополоснул его водой пару раз и подумал.

«Нужно отвезти Юльку к матери. Там на фермерских продуктах и свежем воздухе она быстро поправится. Только сейчас про Алену предупредить нужно. Ревновать, конечно, Юлия Владимировна не станет. А вот обидеться может. «Почему я об этом узнаю последней?» — заявит негодующе. Лучше сразу объяснить, кто такая Елена Савельева. А если не захочет… Захочет, — сам себя перебил Блинников. — Юлька — боец, и ей плевать на сантименты. Главное, ходить самостоятельно и одеваться без посторонней помощи. А то ведь, как дите малое, — подумал Крепс, сжимая челюсти. — Мне несложно помочь, — подумал он, смаргивая невесть откуда взявшуюся слезу. И медсестра почти круглый день дежурит. Но так хочется, чтобы Юля выздоровела. Нерв бы этот найти… Хорошо хоть менты увели раньше Киманкина, а то бы я ему башку размозжил… Как бы он пел тогда, соловей хренов?» — мысленно ухнул Крепс, а выйдя из зала прилетов, с удивлением увидел среди встречающих Колю Будкина.

— Привет. Разговор есть. Шеф тебя к себе вызывает. Шевели булками… Дима, — пробурчал он, норовя, схватить Блинникова за рукав.

— Иди на хрен мелкими шагами, — огрызнулся Крепс, одной рукой скрутив шкафообразного Колю и взяв его на болячку. — Какой шеф? — рыкнул зло. — Говори, кому еще служишь, придурок…

Тряхнул вроде бы несильно, но Будкин поморщился от боли и попробовал вырваться. Крепс не стал особо настаивать и ослабил хватку.

— Захочешь люлей, скажи, я отвешу, — рыкнул он раздраженно. — А теперь вали отсюда, пока цел, — предупредил грозно.

— Так Александр Валерьевич. Он под домашним арестом. Сегодня изменили меру пресечения. Просил вас приехать, — проскулил Будкин, потирая руку, ноющую от захвата противника.

— Его выпустили? — охнул Блинников и добавил резко. — Ну, как открыли, так и обратно закроют, — разозлился он. — И тебя заодно, быдлован…

— Сашка думает, что это ты ее заказал, — пробубнил Будкин и не успел увернуться от мощного кулака Крепса. — Больше некому, — прорычал он зло. — Пока ты не появился, у нас все ровно было.