Его единственная - Виктория Волкова (2020)

Чувствуя, как больную ногу скручивает судорога, Крепс поморщился от боли. Осторожно подкатившись к жене, посмотрел на нее. Юля спала, и ее лицо казалось совершенно спокойным. Ни боли, ни тревоги. Грудь мерно вздымалась и опускалась в такт дыханию. Блинников засмотрелся на безмятежное лицо любимой женщины и даже на миг растерялся от охвативших эмоций. Хотелось прижать Юльку к себе и зацеловать. Закрыть спиной от врагов и никого не подпускать на пушечный выстрел. Но больше всего желал Блинников, взяв жену и сына, прогуляться по лесу. Идти неспешно, переговариваться по пустякам. Вдыхать свежий воздух и держать в своей руке маленькую Юлькину ладошку… Или просто забраться к ней под одеяло, обнять…

В дверь несильно поскреблись, и Дима аж дернулся от неожиданности.

— Крепс, — глухо позвал батин голос. В чуть дребезжащих нотках Блинников сразу распознал раздражение и уже собрался выйти к Кирсанову, когда на Юлькиной тумбочке еле слышно пиликнул сотовый.

— Сашка, ну подожди, сволочь… — пробурчал Крепс, заметив на экране айфона знакомый контакт, и, прихватив с собой сотовый, вышел к Беку.

— Что-то случилось, бать? — глянул в мрачное лицо шефа.

— Ответь, — велел недовольно Кирсанов. — Сейчас весь дом перебудит.

— Слышь, чепушило, — рыкнул в трубку Крепс. — Сейчас подъеду, тебе ноги повыдергиваю и в уши вставлю.

— Дима, — как старинному другу заныл в ухо Яныч. — Колю моего убили. Застрелили как собаку…

— Ментам позвони, — скомандовал Крепс. — А лучше проспись…

— Я в полиции. На опознание приехал. Сразу протрезвел. Мне вообще-то Юля нужна…

— Она спит, — отрезал Блинников. — Позвони позже. А лучше научись решать свои проблемы сам.

— К вам тоже дознаватели поехали. Я хотел предупредить…

— О чем это? — не понял Дима.

— Ну, если это ты моего Колю грохнул, то тебя никакой генерал не отмажет. Я тебя, гниду, в порошок сотру, — прохрипел Яныч и кинул трубку.

— Дурдом какой-то, — вздохнул Блинников. — К нам, говорят, полиция едет.

— У тебя алиби, — скривился Кирсанов. — Пусть приедут, поговорим, — рыкнул он недобро. И Крепс нутром почувствовал боль и гнев бывшего командира, явно не связанные с убийством Коли Будкина.

— Бек, — выдохнул он. — Может, скажешь?

— Сейчас из Приморска звонили. Мишу Павлова застрелили вместе с шефом… Нужно ехать, Дима. С твоим алиби утрясем и двинем.

— А женщины? — слабо дернулся Крепс, но Кирсанов заметил.

— Мой дом всегда под охраной, ты же знаешь. Юлия твоя даже во двор не выходит.

— Бек, — просипел Блинников. — Ты же знаешь, я завсегда с тобой — и спину прикрою, и на амбразуру вместе. Вот только сейчас нам нельзя уезжать. Муть какая-то вокруг творится. Тут нужно разобраться, а потом и в Приморске отметимся. Если хочешь знать мое мнение, — он выжидательно глянул на бывшего командира. Тот кивнул. — Сейчас не время куда-то ехать. У тебя на службе творится фигня, у нас народ мрет, как мухи. Слетаем одним днем на похороны. А потом материал соберем и уже прицельно бить будем. Мишка — наш чувак… Одно дело, если по службе попал, а другое — если специально убрали. Нужно разобраться и спросить со всей строгостью.

— Согласен, — кивнул Кирсанов. — Пойдем завтракать, стратег. Заодно все и обсудим.

Войдя в кухню, Блинников первым делом заметил слезы на глазах Александры Андреевны. Она быстренько отвернулась, сосредоточенно размешивая в чашке чай с молоком. Но ее заплаканное личико увидел Кирсанов и нахмурился.

— Мы сегодня никуда не едем, Александра Андреевна, — пробасил он, подходя к жене сзади и обнимая ее за плечи. — Ты абсолютно права, Санечка. Только на похороны смотаемся. Ты меня только не гони на детский праздник… Когда он? Что-то я забыл…

— Сегодня, — пробурчала генеральша. — И ты обещал посидеть с Маргаритой, — добавила она грустно. — Опять умчишь на базу и носа оттуда до самого вечера не покажешь?