Дай мне руку - Остин Марс (2019)

Там было темно, даже слабые светильники на стенах не горели, в камине потрескивали свежие поленья, в кресле сидел напряжённый, как струна, господин министр.

Вера медленно подошла ко второму креслу, но не стала садиться, погладила спинку и тихо поинтересовалась:

— Что-то случилось?

Он поморщился и достал из кармана её телефон, раздражённо пробурчал:

— Он весь день пищит. Что он хочет? — Она протянула руку, он отдал ей телефон, на экране светилось: «Забрать у Лёхи снарягу». Она нажала отмену и закрыла календарь, протянула телефон министру:

— Всё.

— Что это было? — он спрятал телефон, она опёрлась локтями на спинку кресла и мрачно потёрла лицо, тихо сказала:

— Это причина, по которой вы пришли в половине четвёртого ночи?

Он выпрямился и бросил на неё злой взгляд, тихо прошипел:

— Вы прекрасно знаете, почему я пришёл. И так же прекрасно знаете, что мы не сможем об этом поговорить, поэтому — да, я пришёл узнать, почему пищит чёртов телефон, и буду вам очень признателен, если ваш рассказ займёт минимум пару часов. Сядьте, будьте так любезны.

Она чуть улыбнулась и обошла кресло, села, поджав колени к груди, стала смотреть в огонь. Помолчала, потом повернулась к министру, встретившись с ним взглядом. В его глазах была тёмная бездна вины и неуютный страх опять сделать что-то не так, как будто он молчит не потому, что нечего сказать, а потому, что боится сказать не то.

«Так благородно. Как будто человек, увидевший на тропинке жука, аккуратно убирает его с дорожки в траву, чтобы никто не наступил.

Он такой большой, а я такая маленькая, естественно, что он боится повредить мои паутинки…

Господи, как же я люблю вас.»

Он медленно закрыл глаза и отвернулся. Она выровнялась, откидываясь на спинку кресла, и несерьёзным тоном начала:

— Это напоминалка, её заранее заводят, как будильник.

— И о чём она вам напомнила?

— Что нужно забрать у друга снаряжение, я послезавтра еду скалолазить. — Вера саркастично усмехнулась, продолжила: — Мы с ним когда-то вместе лазили, но потом… так получилось, что перестали. Но дружеские отношения поддерживали, общались по телефону и в сети, хвастались новыми покупками, потом додумались меняться, мы же одновременно никогда не ходим. Все эти походные примочки дорогие, разная специальная посуда со складными ручками, чтобы меньше места в рюкзаке занимала, фляги, коврики. Когда я еду куда-то, то беру у него рюкзак и спальник, а потом возвращаю вместе со своей посудой, это удобно и экономно.

— А почему вы не ходите вместе, если так дружите? — тихо спросил министр, Вера неохотно ответила:

— Из-за Миланки. Я вообще с этой компанией из-за неё познакомилась, ей кто-то наплёл про романтику походов и ей захотелось, она потащила с собой меня. — Вера тихо рассмеялась и с ностальгией вздохнула: — В моей жизни столько всякой фигни произошло только из-за того, что Милка взяла меня «за компанию»! Она такой человек, знаете, который легко загорается и быстро прогорает, в итоге ничего не доводит до конца и постоянно хватается за новое с уверенностью, что на этот раз это обязательно именно то, что надо. И эта фигня каждый месяц новая, постоянно, новые знакомые, секции, кружки, новая работа, новые квартиры, парни, грёбаный сетевой маркетинг… И каждый раз ей остро необходима я, потому что ей одной скучно и страшно. Она каждый раз, когда находит себе новый бзык, тщательно готовится, покупает что-то, берётся за дело с диким энтузиазмом, — она иронично развела руками, — и энтузиазм этот ровно до первого препятствия. Как только на пути попался порожек и она споткнулась, она возмущается, обижается на весь мир, разочаровывается и бросает. В итоге я дохаживаю оплаченный период одна, потому что как бы деньги-то заплачены, жалко, а она в это время топит горе в новом увлечении.

Вера села ровнее и стала загибать пальцы: