— Так вот приходит она ко мне, а у нее герпес расползся по всему лицу. Плачет, едва ли не в припадке. Боится, что на всю жизнь теперь останется с жабьей меткой. Я вижу, что дела действительно плохи. И можно было бы вылечить кожу с помощью Айссии, но надо же обнаружить корень болезни. Кожа кожей, но залечить внешние признаки внутренней проблемы — не значит, избавиться от нее. И я начала расспрашивать, все ли мои наставления девушка выполняла. Она рыдает и кивает. Я прошу ее перечислить, и та без труда перечисляет. Все два настоя от простуды, одно укрепляющее зелье, мазь на герпес и само собой отдых в кровати. Все верно. Все, что я могла назначить. Конечно, очень плохо, что в поселении проблема с бумагой… На дощечках или коре все мелочи фиксировать трудно, — пожаловалась родителям, и получив в ответ несколько ободряющих фраз от папы, обняла себя. Продолжила делиться одной из самых ярких причин раздражения последних рассветов: — Снова осмотрев девушку, поняла, что одна не справлюсь. Что явно простуда оказалась не совсем ею. И я сходила за Раильей.

Упоминание наставницы, заставило поежиться, но в тот же миг вызвало улыбку. Какой бы стервой старая эльфийка ни была в общении, но за каждую жизнь она боролась с тем же жгучим остервенением. А ум, скрывающийся в седой голове, поражал ясностью соображений.

— Раилья пришла, осмотрела девицу, переспросила все то, что спрашивала и я. А потом елейно, как только эта старуха безжалостная умеет, спросила, не исцелялась ли девка чем-нибудь еще. Та отнекивалась, но как-то неубедительно. И я насела на нее вместе с Раильей. Представляете, что выяснилось? — Я скрестила руки на груди, чувствуя то острое раздражение, которое испытывала в последние дни при встрече со всеми болеющими. — Она смачивала на всю Луну герпес настоем из дубовой коры. Ее так подружка научила! А на рассвете протирала обезболивающей мазью и стирала размокшую болячку с губы. При этом и впрямь все мои наставления выполняла строго по шагам Солнца!

Хохотнула, опуская голову и подперев лоб ладонью. Мама мягким тоном попросила набраться побольше терпения — я тяжело вздохнула.

— Если бы Данея, та самая девчушка, была такая одна. Но ведь каждый, мама! Буквально каждый что-нибудь да учудит! Зла на всех не хватает.

Раздался шум из прихожей. Я представила, что это вернулся со школы Егорка, но шелест и топот отличался по атмосфере. Был менее хрупким и нес меньше уюта и спокойствия для души.

Я открыла глаза, возвращаясь из приятной и необходимой мне фантазии в реальность. Желто-зеленое пятно молниеносно приблизилось и сбило меня. Горячий, шершавый язык стал вылизывать лицо, вынуждая плотно смыкать губы и зажмуриваться. Кое-как удалось отвернуться, отгораживаясь руками.

— Фер-рари! — прорычала я.

Изловчившись, обхватила шею девочки, запустила руки под капюшон и стала почесывать за ним. Лиертахон мигом задрожал всем телом, на выдохе проворковал тоненько и развалился на мне.

— Феррари, ты тяжелая. А еще я видела, как ты сожрала крота по дороге сюда. Раскопала беднягу. Прямо из-под земли достала! И слопала грязного! И теперь облизываешь мне лицо…

Наглой девахе было плевать на мои обвинения. Она сопела с удовольствием, не смея двигаться, пока я почесываю ее в чувствительном месте. И мне было бы нетрудно и дальше дарить ей ласку, если бы не температура тела ящера. Печка! К такой можно прижиматься ночами и не мерзнуть. Но сейчас на нас грело солнце, и дул теплый ветерок.

— Я вижу, твой необычный отдых прервали, — раздался мелодичный голос из тени деревьев. — Тогда я не помешаю?

— Раз ты ждал, значит, ничего серьезного не случилось? — предположила я, продолжая лежать на земле и поворачивая голову к Крисвету. — Давно ты тут?

— Нет. Пришел совсем недавно.