По следам прошлого - Ольга Савченя (2021)

Рукоять кинжала скрипнула в ладони, и я шагнул вперед. Назад дороги нет. Мне придется принять любой исход, любое ее решение. Знакомые черты лица вблизи вскружили голову. Голос точно дрогнул бы, если бы близость не позволила говорить тише:

— Я присяду?

И вновь кивок.

Она не хочет смотреть на меня, потому что не простила? Или потому, что успела охладеть ко мне настолько, что теперь не рада нашей встрече? Она привлекательна, молода. Наверное, времени прошло достаточно, чтобы начать новую жизнь. Я ведь предполагал этот вариант.

Деревянная ступень скрипнула под моим весом. Я сцепил руки в замок и свесил между коленями, уставился бестолково на землю. С пустой головой наблюдал, как ветерок легонько колышет траву. И чувствовал… От Ани исходило тепло, и оно пробиралось под одежду, согревало, дурманило. К девичьему боку хотелось прижаться, а ее обнять. Но кто я для нее теперь? Какое право я имею согреваться ее теплом?

Я вдыхал все глубже и глубже. От нее пахло травами и целебными настоями. Горечь ароматов оседала на языке, и мне хотелось раскатывать во рту их терпкость вечно. Возможно, это и не хвоя, но память подсовывала смолистый привкус. Повернуть голову и посмотреть на Аню было страшно. Не так, как бывает порой в бою, и не так, как было страшно за несколько минут до этой встречи. Этот страх был отрезвляющим, и мыслями, что я уйду из поселения без Ани, что мы расстанемся с ней чужими друг для друга людьми, селил на сердце равнодушие. Как мороз в Ледяной пустоши, убивал все чувства, делающие меня живым. Как осколок льда в сердце. Он словно опять превращал меня в Вольного.

Однако я посмотрел на нее. Столько храбрости понадобилось набраться, чтобы просто скосить глаза… Столько храбрости и мужественности исчезли за один лишь миг. Бледная. Какая же она бледная. И ее тревогу, отражающуюся на лице, хотелось стереть, разгладить пальцами. Посмотреть в испуганные глаза прямо, а не исподтишка, обхватить ладонями щеки, разогреть их своим теплом, которое во мне еще осталось, и пообещать, что вместе мы обязательно со всем справимся. Но охватившее волнение не позволяло даже вдохнуть.

Эта ночь была для нее сложной. Видимо, я пришел не вовремя. Мне хотелось видеть радость в ее глазах, улыбку на лице. Хотелось многого. Но вышло все совсем иначе.

Молчание угнетало, и я не мог его победить. Украдкой любовался девичьим лицом и ругал себя. Я окончательно стал безвольным, когда потерял смысл жизни и отказался его искать. Попрощался с Аней, вернулся туда, где мне никто не был рад, и закрыл глаза на время. Я потратил непростительно много времени впустую. На глупые обиды, на удовлетворение ненужных капризов, навязанных чужими идеалами жизни. На переосмысление.

— Я думала… — голос прозвучал неожиданным свистом кнута. — Я думала, что никогда больше никого не убью.

Аня поджала губы, нахмурилась и побледнела сильнее.

— Думала: изучу целительство и стану знахаркой. Буду всех спасать. Ну, знаешь, как бывает во всех красивых историях об отважных целителях, которым все кругом благодарны, а они после многих рассветов или шагов Солнца исцеления приходят домой с осознанием, что спасли чью-то жизнь. И на душе светло, и на сердце легко, и любая благодарность дарит крылья и возносит. Как же… — хмыкнула, до хруста сжимая кулак. Сглотнула, свесила голову ниже и тише произнесла: — Я не задумывалась, что иногда придется делать выбор. И что руки будут снова в крови, да еще…

Замолчала и отвернулась, пряча от меня лицо.

— У всех бывают неудачи, — выпалил первую чушь, пришедшую в голову, едва не потянувшись рукой к девичьему подбородку. Хотелось видеть карие глаза, видеть эмоции. Стиснул мокрыми ладонями колени, с трудом останавливая себя от бездумных порывов. Облизал сухую корочку, покрывшую губы, и мысленно стал подыскивать более достойные слова утешения.

Аня тряхнула волосами; вновь подарила возможность любоваться своим лицом.