По следам прошлого - Ольга Савченя (2021)

— Почему ты винишь только себя? — спросил, потирая ладонями. И указал на проблему в ее рассуждении: — Твоя знахарка тоже не подумала обратиться к тебе. Если винишь себя, вини и ее. Всех вини, кто знал о происходящем и об Айссии.

— Да, но…

— И вдруг бы Айссия не исцелили знахарку? — перебил сомнения Ани вторым вопросом. — Ты бы потратила на нее время и силы впустую. Вполне возможно, что роженица не выдержала бы ожиданий и умерла в твое отсутствие. Или на твоих руках. Догадываешься, что тогда было бы?

Посмотрев украдкой на нее, поймал на себе заинтересованный взгляд. Она быстро отвернулась; щеки покраснели на несколько секунд, а затем лицо снова стало белым, как мука.

— Ты бы винила себя за то, что потратила время на знахарку. Потратила время на женщину, которая в тебе не нуждалась, вместо того, чтобы вовремя успеть к той, кому ты была нужна совсем недавно.

Собственные слова отозвались в душе нестерпимой горечью, и я опустил голову. Не углубляясь в размышления о собственных ошибках, спросил твердо:

— Ты сделала все, что могла?

Аня поежилась и потупилась. В широко раскрытых глазах появились проблески понимания, будто девчонка наконец готова была принять безвыходность ситуации и собственную слабость. Она часто забывала, что имеет право на поражение.

— Я же говорю: не, все, что могла, — до последнего сопротивлялась она, — а все, что знала.

Упрямая. Тебе ведь самой станет легче.

— Я так и сказал.

Она приоткрыла рот, но так и не выдавила из себя ни звука. Опустила голову и шумно выдохнула.

Дрожащие ресницы спрятали от меня глаза, в которых плавилось Солнце. Я снова любовался девушкой, ловя взглядом малейшие движения: дрожь ресниц, поджимание влажных и искусанных губ; тонкие пальцы собирали грубую ткань туники в складки выше локтя. Аня часто сглатывала слюну, будто никак не могла проглотить комок. И я сглатывал вслед за ней.

Собирался с духом.

С каких слов начать разговор, ради которого я искал ее? Я подготавливал первые слова, набирал воздух полной грудью — и ничего не мог сказать. Мял руки в замке и все сильнее злился на себя за неуместную робость. Я готов был перевернуть мир вверх дном, чтобы найти ее, но не способен заговорить с ней. Я — Вольный. По крайней мере, был им. Я убивал, запугивал, отбирал, обманывал, льстил, хитрил, зарабатывал деньги промыслом, на который отваживался не всякий — и вот я тут…

Что я должен сказать ей? Понятное дело — правду. Но столько времени прошло, столько событий, связывающих нас, остались в прошлом, и неизвестно сколько событий разделяет нас теперь. Неужели можно просто взять и признаться ей в самых обычных вещах? Так и сказать: Аня, я скучал по тебе?

Наверное, можно признаться в помешательстве. Аня, я видел тебя повсюду: в отражении росы, в течении реки, в омуте лесных озер, чувствовал в аромате хвои и мелиссы. Мечтал вернуть все, от чего отказался, будучи ослепленным злобой. Начал строить дом у лесного озера, зная, что ты плаваешь в них не хуже русалок. Сделал все, чтобы Дароку не выгодно было воевать со мной или избавляться от меня. Обезопасил нас от него на случай, если вдруг привел бы его к тебе. Я отыскал тебя. Пришел за тобой и теперь должен спросить — ты…

— …пойдешь со мной?

Услышав собственный голос сквозь звон в ушах, прикрыл глаза и едва не выругался. Но до слуха донесся другой голос — еще тише, еще слабее:

— Пойду.

И даже не спросила куда…

Вдруг вскинула голову и уставилась на меня круглыми глазами. По спине прошел озноб, ноги потяжелели. Первые слова Ани утонули в собственных мыслях и страхе. Наверное, в задумчивости она и не поняла, на что согласилась. Опомнилась, спохватилась. Будет извиняться?

— Прости, — подтвердила худшие опасения, с досадой кривя лицо. — Но я не могу их оставить.

Кого?..

— Тут добрые поселенцы, — объясняла она.

Я все прослушал…