Наглец - Елена Сокол (2018)

— Ты куда? — Смеется Макс, когда я, отъехав от дома девчонки метров на сто, сворачиваю к ночному клубу. — Вроде всё, как надо идет, а ты опять завелся. Или телку снять хочешь?

Бросаю на развалившегося на сидении напарника уничтожающий взгляд.

— Ты же знаешь, я с шлюхами не тусуюсь.

— Боишься испачкаться? — Улыбается он.

Устало выдыхаю.

— Нет.

— Так резину для этого ведь и придумали!

Не объяснять же ему сейчас, что мне даже прикасаться к падшим женщинам мерзко и неприятно, не то, что совать в них части своего тела?

— Нужно поговорить с Агатой. — Говорю.

— А-а…

Паркую свой BMW у края тротуара, глушу мотор.

— Я бы на такую малышку тоже запал. — Швед визуально очерчивает руками твердую «троечку» кареглазой брюнетки. — Сиськи у нее, что надо.

Выхожу.

— Сиди здесь. — Приказываю.

Макс соглашается, закуривает сигарету.

Мысленно продолжаю верить, что мой товарищ не такой придурок, каким пытается казаться, и его болезненная озабоченность обусловлена исключительно отсутствием постоянной партнерши.

Широкими шагами меряю путь до входа в клуб. Никак не могу успокоиться. Состояние паршивое. Тревожное, что ли. Будто упускаю что-то и не могу понять, что именно.

Не стоило эту Соню отпускать. Нужно было сразу брать в оборот, прямо сегодня же. Увезти к себе, а не оставлять одну.

Недоговаривает она. Да и дело это личное, о таком не сообщишь с порога незнакомцу. Вид ее этот бледный, лицо осунувшееся, глаза потухшие — все так и стоит в памяти. Врезалось, как многотонный самосвал, и не отпускает, точит. Не деньги это, не страх расправы в лице Майора — она другого боится. Его самого. И видеть не хочет. Засел ей видно, как заноза — в самое нутро.

А мне не верится. Неужели, человек с годами может так измениться? Видимо, все мы постепенно из железных солдатиков в кучки мягкого теплого дерьма превращаемся. Чтобы был он с кем-то дольше одной ночи, имел привязанность, чтобы работал, а, тем более, жил вместе — это точно не тот Майор, которого я знал.

И это еще сильнее бесит. Потому что я ни в ком еще в своей жизни так не ошибался, как в нем.

Думал, что могу положиться, раз мы из одной миски хлебали. Обманулся. Думал, что могу, как себе доверять, раз мы столько лет вместе шли плечом к плечу. Раз столько раз друг друга из передряг вытаскивали. Промахнулся…

Думал, что все знаю про него. А не знал ничего.

А девица эта. Тощая, бесцветная, щуплая. Что такого он мог в ней найти? На что повелся? Чем соблазнился?

И почему мне чуть башку не снесло от одного ее вида и запаха? Кожа у нее бледная, почти прозрачная. Такая гладкая и шелковая наощупь. Волосы жиденькие, как у курицы ощипанной, в которые так и хочется руку запустить, чтобы ощутить эту самую мягкость. Попка аккуратная, ладная и упругая — ладонь сама к ней просится, чтобы скользнуть и крепко сжать.

Черт.

А губы — истинно колдовские… еще только нацелился на них, даже не коснулся, а в брюках уже тесно, невыносимо тянет в паху от одной только мысли, и яйца ломит… почти до одури. И утолить этот голод нужно срочно, иначе сдохнешь. И всё. Хана тебе. Башню сносит, мозг к чертям собачьим отключается, и ни о чем ты больше не в силах думать, кроме ее аккуратных маленьких сисек и задорной задницы, чтоб ее!

Вот и вел я себя, как придурок последний. Веселился, напрочь позабыв о деле и об осторожности. Сам не ожидал, что могу такое замутить, что улыбаться могу — слишком давно этого не позволял себе. А потом злился, что она меня из этой брони, которой я оброс за последние годы, так легко выцарапала. И срывался. На ней.

Больнее ей хотелось сделать. За то, что обнажила передо мной мою же слабость. За то, что забыться на миг заставила. За всех этих мужиков, которых она так же, наверное, как и меня, во время своих вылазок бесстыдно целовала, позволяя себя лапать и измазывать липкой слюной.