Семья (не) на один год - Мария Коваленко (2022)

— Да, твой благоверный! — огрызнулся Фурнье. — Желает тебя услышать. Моего слова ему, видите ли, недостаточно.

Филипп с такой силой сжал трубку, что, казалось, она хрустнет.

— Я могу с ним поговорить?

Губы от волнения пересохли, и пришлось их облизать.

— Скажешь Лаевскому, где мы находимся, и тебе конец. — Мой тюремщик словно мысли читал.

В ответ я решительно мотнула головой и прижала палец к губам.

— Переводи деньги. У тебя две минуты, — повторил Филипп, но потом все же поднес трубку к моему уху.

— Никита, я...

— Ты в порядке? — Никита не дал мне ничего сказать.

— Да. Я...

— Тогда слушай, — снова прервал он. — Помнишь наше свадебное путешествие?

— Да...

— А от чего мне было плохо?

— Помню...

— Так вот сейчас мне опять плохо. От того же. Постарайся сберечь себя. Сделай все, что можешь. Я обязательно тебя вытащу. Скоро.

* * *

Сказать Никите еще хоть слово я не успела. Филипп забрал трубку так резко, что я чуть не упала, качнувшись за его рукой.

А спустя минуту начался хаос.

Уверенный, что переиграл всех, Фурнье не стал закрывать за собой дверь. Будто уже получил деньги, он расправил плечи и вышел в коридор.

Не оглянулся. Не съязвил на прощание. Просто наплевал.

Смеяться хотелось ему вслед... прыгать на месте, вспоминая последние слова Никиты. «Мне опять плохо», «скоро»… Никогда бы не подумала, что буду так радоваться страданиям любимого мужчины. Расцеловала бы его за этот понятный только нам намек на качку и морскую болезнь.

Никита ведь и правда чуть не умер во время нашего свадебного путешествия из-за тура на яхте по островам.

Ну а после, словно зритель в первом ряду, я наблюдала, как с сумасшедшей скоростью раскручивается вся ситуация.

Это было ярче, чем в любом кино. Намного острее. И гораздо быстрее, чем показывают режиссеры.

Никита продумал все до мелочей. Я не представляла, когда он успел и как вообще сумел все организовать. Думать, в общем-то, тоже не успевала.

Моя реальность сменялась как кадры в старинном проекторе для диафильмов.

На первом был праздник, радость от победы. Я готова была расплакаться от напряжения, когда услышала довольный крик Филиппа: «Деньги отправлены!»

На втором — шок.

Чуть сердце из груди не вырвалось, стоило через несколько минут после первого крика услышать еще один. На этот раз не Фурнье, а его помощника. Того самого, который вел меня из одного самолета в другой.

— Босс, к острову идут катера. Три штуки.

— Кто это? Вы кого-то вызывали? — Филиппа было не узнать.

— Это не наши. Больше похоже на береговую охрану.

— Что они здесь забыли?

— Проклятие... Это не береговая! Это кто-то другой! — разнеслось по вилле вместе с эхом.

На третьем снимке красовалась паника.

Я слышала голоса троих мужчин, шум и скрежет передвигаемой мебели. Словно была одной из них, чувствовала волнение. Но когда в коридоре, совсем близко с ангаром, раздались шаги, мгновенно очнулась.

Не знаю, что имел в виду Никита под словами «Береги себя!», но инстинкт самосохранения сработал идеально.

Полчаса в темном ангаре не прошли зря. Тот, кто бежал в мою сторону, не успел ничего сделать. Будто годами тренировалась, я сама закрыла дверь и сунула в узкий зазор между кованой гнутой ручкой и стеной гаечный ключ — единственное, что удалось найти во время осмотра вслепую.

Бегущий явно не ожидал такого подвоха. Стук в дверь и поток брани обрушились водопадом. Меня проклинали на нескольких языках. Требовали, чтобы открыла. Угрожали расправой. И били в дверь с такой силой, что стены тряслись.

Казалось, вот-вот, и несчастный ключ сломается. Руки подрагивали от ужаса, а содержимое желудка подступило к горлу.

Потом шум в доме неожиданно стал еще громче. Послышались какие-то удары, звон стекла. И вслед за этим кошмаром внезапно наступила тишина.