– Артур, доверься врачу. Хуже чем было, твоему брату уже не будет.

– Всегда есть куда хуже, – горько ответил Артур тихим голосом.

Мне вспомнились его слова о матери, о том, как она тяжело болела. Им с братом, наверное, казалось, что ничего не может быть хуже, чем смотреть, как мучается самый родной для них человек. Но потом её не стало, а это, должно быть, совсем невыносимо. Мне и представить страшно, что было бы со мной, если бы моя мама… Нет! Даже думать не хотелось о таком.

– Артур, притормози. Пусть врач делает своё, а ты делай своё. Всё будет хорошо.

С тренировками он, может, чуть и притормозил, но зато его качнуло в другую сторону. Домой стал приходить поздно, с явным запахом алкоголя. Один раз ночью я проснулась от шума, и мне даже показалось, что из его комнаты раздался приглушённый женский смех.

Я накрыла голову подушкой и буквально умоляла сон прийти быстрее ко мне. Но он, предатель, как специально, не торопился. Зато слёзы ревности и обиды, которые я точно не звала, были тут как тут.

Артур продолжал выкладываться по полной на тренировках по утрам, а вечерами пропадать в клубах, возвращаясь домой за полночь. Отец хмурился, но сказать ничего не мог. Его протеже исправно выполнял свою часть сделки.

А я… продолжала ходить на свидания с Эдиком, а сама сгорать изнутри от чувств к Артуру. И так все эти чёртовы три недели.

Скорее бы первый курс Академии, осталось чуть больше недели, а там, надеюсь, всё изменится. познакомлюсь с новыми людьми, может быть влюблюсь в кого-то и забуду того, для кого я просто “хрень на фиг не нужная”.

А сегодня утром Эдик меня огорошил. Он предложил встретиться в парке, сказал, что у него ко мне есть серьёзный разговор. У меня оставалось немного времени до встречи с Ритой, и я предупредила его, что длительной встреча не получится. Да и не хотелось мне.

Мы встретились, он угостил меня мороженым. Снова клубничным, хотя я не один раз говорила ему, что такое мне не нравится. Мы пошли вдоль аллеи, а потом я вдруг заметила чуть дальше, ближе к проду, Артура. Он сидел на лавочке, а рядом с ним была та самая рыжеволосая девушка из клуба.

Не знаю почему, но меня больно ужалило именно то, что он был с ней, а не просто с какой-то очередной. То есть всё это время они виделись, были вместе, чем-то же зацепили друг друга.

У меня внутри будто всё оборвалось. Поникло, опустилось. Яркие краски августа будто померкли. В груди запеклась горячая обида.

– Так что скажешь? – Эдик лучезарно улыбался, глядя на меня, а я даже не могла вспомнить, что же он спросил.

– Эм…

– Да, – он растянул улыбку ещё шире. – Тебе не показалось, Никуля. Я зову тебя замуж. Зачем ждать, если мы друг друга любим?

Зовёт куда?

Друг друга что?

Я моргнула раз, потом ещё раз, глядя на него. Он что, с другой планеты? У нас с ним даже поцелуя нормального глубокого не было.

Такого как с Артуром. Чтобы кровь кипела и нутро горело. Чтобы сознание плыло, а тело жаждало ещё и ещё.

Боковым зрением я уловила, как он смотрит. А потом обнимает эту рыжую и целует её.

Я не хотела быть с Эдиком, а тем более выходить за него замуж. Да я вообще ещё не собиралась замуж, мне ведь всего восемнадцать. Но внутри полыхала ревность, обида и злость. Разум словно затуманило.

Я встала на цыпочки и обняла Эдика за шею, а потом поцеловала. Это был горький поцелуй, но с самим Эдиком эта горечь связана не была.

Понимала ли я, какую серьёзную ошибку совершаю? Не знаю. Но в тот момент душа желала прокричать: “Видишь, Артур, мне и без тебя хорошо! Я не хрень! Меня любят!”

Прокричать, а потом свернуться калачиком и горько заплакать.

Проблема была лишь в том, что ему было всё равно.

– И что теперь? – Рита коснулась моего плеча. – А как же Артур?

– А что Артур, Рит? Ему-то что? – голос дрогнул и в носу защипало. – У него рыжая…

– Тогда к чему был этот перформанс с согласием Эдику?