Двойня для генерального - Кэти Свит

— Дениса и Марусю проверял лично минут десять назад, а из офиса при необходимости мне б позвонили, — говорит как ни в чем не бывало. Садится на кровать, наклоняется вперед. — Светка, ты такая красивая с утра, — произносит низким голосом с легкой хрипотцой. Внизу живота тут же разливается горячая лава.

Моё тело реагирует на него слишком остро. Я чувствую своего мужчину так, как никого и никогда.

Между нами снова происходит вспышка. Нас тянет друг к другу с неимоверной силой. Словами не передать! Матвей и я словно металл и магнит.

— Перестань, — отмахиваюсь, но мужчина не позволяет мне договорить. Накрывает мои губы своими, подминает под себя и уносит нас обоих на новый виток неимоверного блаженства.

Я не знаю, как раньше жила без него. Как вообще выдержала всё это время в разлуке. Матвей мой, а я его. Всецело и безвозвратно.

Сердце отзывается на его слова. Тело блаженствует от его прикосновений. Я снова чувствую. Я снова жива. И это… Это просто неимоверно!

— Мама! — Маруся кидается на меня, как только переступаю порог кухни. — У нас бабушка появилась! Представляешь?

Глаза малышки горят от радости, счастье переполняет. От перевозбуждения она не может стоять спокойно, а постоянно скачет то на одной ноге, то на другой. Сладкая моя девочка.

— Осталось найти папу и будет вообще круто! — заявляет Денис толком не смотря в нашу сторону. Сын чем-то очень сильно увлечён. — Маруська, иди сюда! Давай дальше опыты делать! — подзывает сестру к себе. — Ба! Поджигай! — обращается к моей воскресшей из мёртвых матери.

Маруся уносится к бабушке и брату, они что-поджигают, кухня наполняется восторженными детскими ахами и охами. Поворачиваю голову на звук, смотрю на эксперимент и сама удивляюсь. Подобного я не делала ещё никогда.

Словно из ниоткуда вырастает внушительных размеров "змея" черного цвета. Мы с Матвеем заинтересованно поглядываем на неё.

— Химия, — скромно пожимает плечами мама. — Ничего сложного.

— Угу, — удивлённо произношу я.

— Детвора, вы кушать хотите? — спрашивает у сына и дочери Матвей.

— Нас бабушка накормила, — отзывается Денис.

— Кашей, — морщит носик Маруся. Она не особо их жалует в последнее время. А если и ест, то строго определенные.

— Я вам тоже оставила, — смущённо произносит моя мама. — Не знала, что вы любите, поэтому сделала то, что по крайней мере полезно для малышей.

— Спасибо, — благодарю её ровным тоном. Я ещё не решила, как себя вести с этой женщиной.

Пусть даже если она во всём права, я считаю иначе. И если она рассчитывает на хороший и тёплый прием, то ошибается.

— Вы знаете, что ваша мама в детстве любила овсяную кашу, — моя мама с теплой улыбкой рассказывает моим детям.

— А потом я её возненавидела, — поправляю её сладкие воспоминания. — Потому что та, кто мне её всегда готовила, умерла.

— Света! — мама и Матвей произносят одновременно. Женщина вспыхивает, мужчина успокаивает. — Не при детях, — говорит мне на ухо.

— Хорошо, — так же тихо отвечаю ему.

Садимся за стол, Матвей наливает нам обоим кофе, я делаю бутерброды. Детки, какими бы сытыми ни были, слышат запах плавленного сыра на горячих бутербродах, бросают всё и прибегают к нам.

— Света, прошу тебя, пойдём, поговорим, — к нам за стол присаживается моя мама.

— Если ты не видишь, то конкретно сейчас я занята, — показываю на тарелку с бутербродами.

— Ничего страшного, — всё так же мягко говорит. — Я подожду, когда ты освободишься.

— Боюсь, что придется слишком долго ждать, — отвечаю ей с самой милой улыбкой на свете. — Лет так двадцать.

Получаю лёгкий толчок под столом. Матвей категорически против подобного нашего с ней общения.

— Мамочка, помнишь мы тебе задавали вопрос, — ко мне вплотную подходит Маруся.

— Какой, солнышко? Напомни, — прошу дочку. Она много о чём спрашивала, навскидку не вспомнишь.

— Про папу, — шепчет.