Гладиатор для неё - Алекс Разум

Она понимала страхи сестры. Ее собственные первые впечатления о городе были такими же. Очень не сразу появилось желание выходить на улицы — шумные, не всегда чистые, с множеством запахов, не привычных, и не всегда приятных. Еще, тогда у нее не оказалось поддержки. Фелицу сначала город испугал не меньше, чем саму Атилию.

Сестру было жаль. Но, во-первых, она пообещала отцу познакомить ее с кем-нибудь из патрициев. Во-вторых, надеялась выиграть время — может муж не станет себя вести по-свински, когда в доме гость.

Нет, отпустить домой она ее не могла. «Прости, сестренка, но ты мне нужна тут». В слух же сказала:

— А знаешь, я тоже боялась города. Только в одном месте мне было не страшно и уютно. Завтра сразу же туда отправимся, тебе понравится.

— И что это за место?

— Шикарное. Термы Тита — женское крыло центральных бань Рима. Там отдохнем и расслабимся. Потом погуляем в парке рядом. Там много молодых патрициев. Я слышала — этот парк лучшее место для знакомств.

Страхи и неуверенность окончательно покинули Атилию-младшую. Она одобрительно кивала и, улыбаясь, витала в мечтах.

* * *

Германус с другом вернулись в город. В свою квартиру они не пошли. Ничего, кроме проблем с людьми Жмыха, там их не ожидало. Учитывая, какая серьезная игра вокруг них завертелась — решили стать менее узнаваемыми и заметными. Приобрели и носили простые, потертые серые туники. Пожить хотели у своего старого приятеля. Он работал одним из судий на арене амфитеатра Флавиев — где они выступали.

Когда-то он сам был гладиатором, но в одном из боев сильно пострадал. Ему выбили глаз и изуродовали половину лица. Теперь на людях он ходил в специальной бронзовой маске. Так они все его и звали — Бронзолиций.

Сказать, что он был не рад видеть их на пороге своего доме — считай ничего не сказать. В дом, конечно, впустил — все же они его приятели, их много связывало. Он ругался, но обращался при этом к жене:

«Как ты себе это представляешь, родная, он приперлись в наш дом. Эти двое, которых только хромая собака в Риме не разыскивает. Говорят, сам августейший поставил на их победу. Что тут началось. Преторианцы, рабы знатнейших и не очень хозяев, какие-то подозрительные личности, и даже, несколько проституток. И это еще только те, кого я видел сам. Все они спрашивали про этих «особ». А они посетили нас с тобой. Давай, что там у тебя есть? Неси нам отобедать и выпить».

Сидя за столом и, склонившись, поближе друг к другу, они обсуждали новости. Говорили очень тихо. Оказалось целый отряд императорской гвардии поставили охранять все входы в амфитеатре. Если они хотят дожить до боев — он советовал сразу идти туда. Лучше всего днем. Парни Жмыха при солнечном свете не очень активны, а в центре города и подавно. Ночью они могут ткнуть ножом хоть в самом храме Юпитера.

В этот раз появилось очень много новых лорариев, работников арены. Они все хотят работать в день выступления их группы бойцов.

Решили идти вдоль Сервиевой стены, через Авентин. По улице где дома поприличней. Шли, надвинув долгополые крестьянские шляпы, сплетенные из сухого тростника. По дороге ни с кем не разговаривали, и никуда не заходили. Дошли без происшествий.

Войти решили через главный вход. Десятник преторианцев оказался весьма озадачен их видом. Но рассмотрев — узнал и провел к своему центуриону.

* * *

Атилия с сестрой гуляли в парке возле терм. Высокие пинии своими хвойными «зонтами» создавали тень. Вдоль дорожек были высажены стройные кипарисы.

— Здесь очень приятно и пахнет хорошо, — Атилия-младшая казалась довольной, — Прямо островок гармонии в каменном грохочущем вулкане. А разве все патриции должны служить в городе? Может, есть сенаторы, которые живут на виллах, вне этих стен?

— Ну, дорогая, ты размечталась. Хочешь мужа-сенатора — выходи замуж за старика.

— А молодых не бывает?