Не дай мне упасть - Эмма Скотт (2020)

Я оценила идею изменяющего парня, а не мертвого. Иначе не согласилась бы на это. Я бы никогда не позволила какому-то актеру изобразить Джону. Дешево и неуважительно было бы использовать нашу историю для глупого видео.

Даже с измененным повествованием я думала, что съемка меня эмоционально выпотрошит. Однако видео снимали не по порядку, история прерывалась и перемешивалась, пока не стала неузнаваемой. Дубль за дублем, а потому они не слились воедино. Для этого требовались постоянные технические корректировки.

Мы то останавливались, то начинали снова. А сколько усилий приложили, чтобы не дать пузырькам воздуха просочиться из моего носа и испортить сцену.

Через три дня я устала от «Маяка».

Я вытиралась, пока Олсен информировал меня о продажах пластинок.

– Ты попала в волну, девочка, – заявила Фиби, перебирая бумаги, – это видео вознесет тебя на самый вверх.

– Спасибо вам, ребята. Все это было бы невозможно без вас.

– Только не забудь о нас, когда будешь получать «Грэмми», – улыбнулся Грант.

– Не забуду.

– У тебя и не получится, – сверкнула глазами Фиби. – Мы включили это в контракт. – Она щелкнула пальцами в сторону брата. – Уйди. У нас девичий разговор.

– У нас?

Фиби подождала, пока брат скроется из виду.

– Мэтт Портер интересовался, свободна ли ты.

Мэтт был графическим дизайнером, делающим обложку для альбома. Милое, сухое чувство юмора, приятная улыбка.

– Ах, правда?

– Да, – Фиби толкнула меня локтем, – ну так что?

– Я не знаю, – ответила я, – подумаю об этом.

Даже просто произнеся это, я ощутила, как чувство вины скручивается вокруг моего сердца. И это тревожное чувство, о котором я рассказывала Тео, ударило меня с удвоенной силой. Если хочу закрыть ту дверь, о которой говорили карты таро, и начать новую главу, нужно что-то делать. И, возможно, этих «что-то» должно быть очень много.

Подъехав на своем небольшом автомобиле к дому, я остановилась у входа. Я чувствовала себя раскрепощенной. Теперь у меня был успех, деньги на банковском счете, хорошие друзья и карьера, которая, казалось, взлетала.

«Захлопни дверцу. Сделай что-нибудь серьезное».

Прежде чем я попыталась отговорить себя от этого, я позвонила родителям в Сан-Диего. Вызов был перенаправлен на автоответчик. После того как прерывающийся голос моей матери предложил оставить сообщение, я сделала глубокий вдох.

– Привет, мам. Привет, папа. Это Кейси. Я не звонила почти восемь месяцев. Не знаю, пытались ли вы мне позвонить. Я избавилась от старого сотового, и теперь у меня новый номер. Я живу в Новом Орлеане. Моя музыкальная карьера взлетает, только на этот раз в качестве сольного исполнителя, и я в безопасности.

Я сделала еще один вдох, чувствуя желание побыстрее закончить. Если автоответчик отключится, у меня не хватит духу позвонить еще раз.

– У меня все очень хорошо, и я просто хотела, чтобы ты знала. Я в порядке. И еще… – я выдохнула и выпрямилась, – это последний раз, когда я звоню вам. Не могу продолжать попытки, не получая ответа. Если захотите поговорить со мной, я здесь. Хорошо, мам? Если захочешь поговорить, просто позвони. Если нет… что ж, тогда я надеюсь, что у вас обоих будет долгая и счастливая жизнь.

Я оставила им свой новый номер и повесила трубку. Сердце бешено колотилось, слезы жгли глаза, но я вытерла их и тяжело вздохнула.

«Это только начало».

Я оглядела свою убогую квартирку с подержанной разномастной мебелью, старым линолеумом на полу, грязными кафельными столешницами и дешевым грязным ковром. Фасад дома – как всегда говорят в передачах на каналах про дом и сад – прилично сохранился. Этот классический новоорлеанский дом заслуживал лучшего.

Я связалась с банком, которому принадлежало здание, и договорилась о встрече. В тот вечер я не позвонила Тео, и по какой-то причине он не позвонил мне.