Отношения под запретом - Ви Киланд (2021)

Больше трех тысяч таких конвертов канули в Лету с того дня, как я, четырнадцатилетний, впервые увидел Лили. У меня была возможность в любой момент перекрыть эту бумажную реку, но отчего-то я этого не сделал. Наверное, подсознательно жаждал постоянного напоминания, за что я казню себя. Или мне было нужно, чтобы и Лили, берясь за ручку, каждый день вспоминала, что она натворила. А может, в голове у меня настолько все стояло вверх ногами, что я боялся, будто не стану помнить о моей дочери без ежедневных писем. Не знаю. Но сегодня настал день, когда я наконец поставлю точку.

Я оглядел палубу, в тысячный раз вспомнив, как Лили стояла у перил в ту ночь, зажмурился, сглотнул соленый вкус слез и поднес ручку к бумаге.

«Лили!

Я не знаю, как тебя простить. Может, спустя столько лет я должен был прийти к Богу или смириться с тем, что ты сделала, признав, что ты не виновата, но у меня не получилось. Однако я пишу не об этом.

Мне нужно тебе сказать, что мне жаль.

Я сожалею, что заснул в ту ночь.

Я сожалею, что недооценил глубину твоего душевного расстройства и не отобрал у тебя Лейлани.

Я сожалею, что поставил заботу о тебе выше заботы о нашей малютке.

Я сожалею, что вовремя не распознал надвигающуюся беду.

Я жалею, что не спас нашу девочку.

Я лоханулся. Я зверски лоханулся, Лили.

Последние семь лет я сторонился всех, кого мог полюбить. Влюбившись, становишься слеп к недостаткам возлюбленной и видишь только то, что хочешь видеть. Я боялся снова проглядеть чье-то подлинное нутро. Я был уверен, что сумею сам решать, кого мне любить.

Пока в моей жизни не появилась Айрленд.

С Айрленд я понял одну простую истину: у нас нет выбора, в кого влюбляться. Любовь не спрашивает. Однако любить и строить на любви отношения – это сознательный выбор, в котором нет места случайностям. Я выбираю жить с любовью к Айрленд.

Поэтому я сообщаю тебе, что полюбил другую, и прошу тебя больше мне не писать. Может, это и тебе принесет облегчение.

Я желал бы сказать, что нашел способ тебя простить, но пока этого не случилось. Сознательным усилием воли сподвигнуть себя на это я не могу. Мне предстоит многое нагнать и от многого исцелиться, но первый шаг сделан: я простил себя. Пока я не могу до конца открыть свое сердце и дать прощение тебе, поэтому прошу тебя простить меня. Я хочу жить своей жизнью. Я хочу перестать ненавидеть себя и обрести долгожданный душевный покой, а это начинается с нас.

Пожалуйста, прости меня. Надеюсь, когда-нибудь я смогу ответить тебе тем же.

Не надо больше писем, Лили.

Грант».

Айрленд – 15 месяцев спустя

– Поверить не могу, что ты это устроил! – повторяла я, глядя в окно, как целая бригада рабочих увивает пальмы гирляндами и сколачивает деревянную эстраду для танцев. Грант подошел сзади, обнял меня за талию и поцеловал в обнаженное плечо.

– Тебя нелегко удивить.

Мы с Грантом поженились, когда я была на пятом месяце. Ни ему, ни мне не хотелось пышной свадьбы, а мне еще меньше того улыбалось идти к алтарю с заметным животом, поэтому мы сходили в муниципалитет и тихо расписались. Но Грант искренне сокрушался, что свадьбы у нас толком не было, поэтому на первую годовщину он подарил мне тур на Карибы для торжественного подтверждения брачных обетов. До самого приезда я и не подозревала, что он пригласил всех наших друзей и родню.

И теперь двадцать рабочих деятельно готовили площадку для свадебного торжества в точном соответствии с описанной мной когда-то Гранту идеальной свадьбой: пальмы со светящимися гирляндами и пляж на закате. Грант даже отправил нас с Мией в местный свадебный салон выбирать платья, что представляло собой определенную трудность – Миа сейчас на шестом месяце беременности.

Я повернулась в объятиях мужа и обняла его за шею.

– Потрясающий сюрприз! До сих пор не могу поверить, что ты провернул все это втайне от меня!