Жестокий бог - Л. Шэн (2022)

– Ну-ну, – протянула она. – Хорошего тебе дня, Ленни. Обними этого плюшевого мишку за меня, ладно? – поддразнила она, когда я не смогла произнести больше ни слова о Воне. – Люблю тебя и целую. Будь здорова.

Я повесила трубку и натянула свои черные джинсы-скинни, худи Anti Social Social Club и кроссовки Gladstone. Я направилась в офис своего отца, пока у меня хватало на это смелости.

Я не разговаривала с ним несколько недель – с тех пор, как узнала, что он был в курсе того, что я буду сидеть здесь и ничего не делать в течение шести месяцев, и все же рекомендовал мне принять эту должность. Он и Вон выставили меня идиоткой, и я боялась, что наброшусь на него. Но я решила, что если не пойду и не поговорю с ним, то мы вообще не будем разговаривать.

Мои ноги становились тяжелыми, как камни, с каждым шагом, который я делала по направлению к его кабинету.

Воздух, казалось, обжигал мои легкие. Логически я понимала, что имею полное право противостоять ему. Мне нужно было избавиться от странного представления о том, что мой отец был слишком важен, чтобы заниматься моими проблемами и чувствами. Разве не этим я всегда занималась? Вытолкнула себя из картины, чтобы облегчить ему задачу?

Все в порядке, папа, я останусь здесь, в Карлайле, чтобы ты мог сосредоточиться на своей работе в Америке.

Хорошо, что я не прошла стажировку. Я бы с удовольствием стала помощником Вона Спенсера.

О, не беспокойся обо мне. Я просто выйду замуж за свою работу, чтобы тебе не пришлось переживать из-за моего разбитого сердца или неприятной истории с каким-нибудь парнем, или вообще из-за всего, что может доставить тебе хоть малейший дискомфорт.

Внезапно я поняла, что не сильно отличаюсь от Поппи. Мы обе отошли на второй план в жизни нашего отца, чтобы убедиться, что ему комфортно. Поппи просто при этом выглядела как положено, в своих милых кардиганах с ухоженной внешностью, в то время как я делала наоборот, используя черную помаду.

К тому времени, когда я стояла перед дверью его кабинета, я была так взбешена, что огонь лизал стенки моего живота, поднимаясь к горлу. Я сжала кулак и поднесла его к деревянной двери, собираясь постучать, когда дверь распахнулась и вышла Арабелла.

Она выглядела взволнованной, красной, смущенной, когда закрывала ее за собой. Она протиснулась мимо меня и побежала по коридору.

Когда она поняла, кого оттолкнула, она остановилась, обернулась и подняла открытую руку, давая мне знак не разговаривать.

Она открыла рот, собираясь, без сомнения, сказать что-нибудь гадкое, когда дядя Гарри влетел в коридор из своего кабинета на противоположной стороне этажа, держа под мышкой толстую пачку папок. Немое выяснение отношений между нами заставило его задуматься, и он нахмурился.

– Дамы.

– Мистер Фэрхерст. – Я вежливо кивнула.

Не имело значения, что я выросла у него на коленях и проводила каждое Рождество и Пасху в его хартфордширском особняке. В школе я оказывала ему уважение, которого он заслуживал. Арабелла, однако, вызывающе зевнула, отказываясь смотреть ему в глаза.

– У нас здесь какие-то проблемы? – Он посмотрел на нас.

Арабелла одарила его одной из своих безупречных улыбок, которая была фальшивее, чем ее ресницы.

– Вообще никаких проблем.

Он развернулся и пошел по своим делам. Я повернулась к ней лицом.

– Что ты там делала? – указала я на папин кабинет.

Одно дело, что он продолжал выбирать Вона, а не меня. Но когда я представила, что отец так хорошо относится к Арабелле, что готов принимать ее в своем кабинете, у меня заболел живот.

Если только он не позвонил ей и не сказал, чтобы она собирала свое барахло и уходила.

Но почему-то я знала, что мне просто не повезет избавиться от нее.

Кровь закипела в моих жилах. Мне хотелось наброситься на нее и накричать.

– О, я думаю, мы оба знаем, что я там делала. – Она вызывающе приподняла бровь.