Развод с миллиардером - Арина Вильде

Возможно, как хорошей жене, мне стоило его утешить, но моя жалость ему точно не нужна. Он не из тех мужчин, которые в принципе говорят о том, что их тревожит, и делятся своими переживаниями с кем-то. Он всегда все переживал сам, держа эмоции глубоко внутри, и был молчаливым, когда дело касалось его проблем.

Губы Тимура легко касаются моего плеча, щекоча кожу. Потом он расслабляется рядом, его дыхание становится равномерным, и он засыпает. В его объятиях тепло и надежно, а родной мужской запах обволакивает меня с головой. Стоит мне прикрыть глаза, и сама не замечаю, как проваливаюсь в сон. Слишком чуткий, чтобы не услышать, как на телефоне мужа срабатывает будильник. Он тяжело вздыхает и нехотя отстраняется от меня. За окном уже утро.

Я прислушиваюсь к звукам в комнате. Тим осторожно ступает по паркету босыми ногами, идет в ванную, принимает душ. Проскальзывает обратно, открывает створки шкафа. Я вдруг представляю на минутку, что мы настоящая семья: муж собирается на работу, а я готовлю ему вкусный завтрак. Потом он целует меня на прощанье, я весь день занимаюсь домашними заботами, рестораном, а вечером мы ужинаем вместе, гуляем, а потом занимаемся любовью. Идеально.

– Я не сплю, можешь шуметь, – тихо произношу, поворачиваясь к нему лицом. – Доброе утро, – выдавливаю из себя улыбку, вглядываясь в помятое лицо мужчины.

– Доброе. Еще слишком рано, спи.

– Ты ведь знаешь, что я привыкла просыпаться в пять-шесть утра. – Потягиваюсь в кровати и подавляю зевок. – Ты на работу?

– Да. – Тим достает из шкафа чистую белую рубашку, быстрыми движениями застегивает пуговицы на груди, на меня не смотрит.

Я любуюсь мощным телом Аврамова. Кубики на животе, к сожалению, прячутся под тканью рубашки.

Вчерашний разговор словно разделил нас по разные стороны, и теперь мы не знаем, как вести себя в обществе друг друга. В комнате повисло неприятное напряжение.

– Я забыл у тебя спросить. – Тим поворачивается ко мне спиной, пытаясь выбрать галстук. – Как ты хочешь, чтобы закончилась история с твоим Сашей? Дело уже на финише, последнее слово за тобой. Посадить его? Прикопать в лесочке? Запугать? Отправить к нему своих людей, чтобы преподали урок?

Его взгляд возвращается ко мне, он смотрит выжидающе, на лице ни намёка на шутку. От последних его слов становится не по себе. Неужели Тим действительно способен на жестокость?

– Не надо никого калечить, хорошо? Нет, я, конечно, много раз представляла, как сломаю ему руку или врежу между ног, – я ловлю своё отражение в зеркале и замечаю, как кровожадно блестят мои глаза, когда дело касается мести Комарову, – но есть методы более действенные. Хочу, чтобы он остался без всего. Пусть начнёт сам свой бизнес заново, поймёт, как это сложно. Или же вернётся на старую работу. Уверена, зарплата менеджера среднего звена ему очень понравится, – усмехаюсь я, представляя, как ему придётся продать «порш», «ролекс» и бриллианты его жены, чтобы приобрести новое жилье. Намного скромнее прежнего.

– Как скажешь, дорогая. – Тимур идеально завязывает галстук, затягивает его на шее и склоняется надо мной для поцелуя. И ни слова о его ребёнке, с которым он собирался меня познакомить.

Это, наверное, к лучшему. Не готова я ещё к такому. Ведь знакомство с малышом предполагает собой некую ответственность. Обязанности. А я даже не знаю, где буду через неделю. В пентхаусе нежиться на шелковых простынях с Тимом или в кофейне протирать столики после неряшливых посетителей.

– Придется немного подкорректировать план, но я тебя услышал. Никаких увечий, никакой тюрьмы. Сделаем так, чтобы твой Саша спустился с небес на землю и зарабатывал на жизнь честным трудом. – В его глазах загорается опасный огонёк.

– Перестань называть его «моим», – возмущённо фыркаю я.

– Ничего не могу с собой поделать. Каждый раз, когда вижу его, вспоминаю, что он спал с тобой в одной постели, и мне хочется раздавить его на месте.