Снова почувствуй - Мона Кастен (2022)

– Сойер, – пробормотал он с закрытыми глазами и похлопал по месту возле себя. Я села рядом с ним, и он тут же завалился набок. Его голова оказалась у меня на плече, а рука на животе.

Исаак воспользовался возможностью и быстро выключил музыку. Я выдохнула. Наконец-то.

Джан, похоже, вообще ничего не заметил.

– Что с тобой и Реджиной? – спросила я.

И краем глаза увидела, как Исаак скрылся на кухне, а вскоре после этого вернулся с веником. Он начал сметать осколки.

– Я правда пытался. Но… – Джан вздрогнул.

Мне вспомнилось, что Исаак рассказывал об отношениях Реджины и Джана.

– Что ты пытался? – задала новый вопрос я.

– Она сказала, что любит меня, но что она еще молода и хочет попробовать разные вещи. – Мне пришлось приложить усилия, чтобы разобрать, что он лепетал у меня на плече. – Она хотела секс втроем. А я – нет. Поэтому мы нашли компромисс.

– Какой компромисс?

– Она захотела… – Он замолчал.

– Чего она захотела? – переспросила я.

Джан не отвечал.

– Давай, Джан.

Он выдохнул.

– Она захотела, чтобы я смотрел на нее во время секса. С другим мужчиной.

Я уставилась на него:

– Не говори, что ты это сделал.

Он застонал:

– А какой у меня был выбор? Я ее люблю.

– У тебя был выбор: сказать ей, чтобы катилась ко всем чертям.

Джан прерывисто втянул в себя воздух:

– Ты не понимаешь.

– Да пошла Реджина к черту, – вдруг громко сказал Исаак. – Она того не сто́ит.

Джан рывком отстранился от меня:

– Пошел к черту ты, Исаак. Ты всегда ее недолюбливал.

– И не без причины, как мы видим, – сухо откликнулся Исаак.

– Ты можешь так говорить только потому, что понятия не имеешь, каково это – влюбиться.

В глазах Исаака сверкнуло нечто темное. Не проронив ни слова, он развернулся и с полным совком стекла пошел на кухню. Затем оттуда донесся звон и грохот.

Джан тяжело сглотнул.

– Черт. Я урод.

– И еще какой, – согласилась с ним я.

– Спасибо, – проворчал он.

– Но давай честно: у твоей бывшей не все в порядке с головой. Перестань вестись на это дерьмо и забудь о ней.

– Хотел бы я, – пробормотал Джан настолько тихо, что я почти не сомневалась, что он говорил это больше самому себе, чем мне.

Через какое-то время он поднял голову и посмотрел на меня, сузив глаза:

– Сойер, мне нужно тебе кое в чем признаться.

– В чем? – не поняла я.

– Очень может быть, что я все-таки довольно много выпил.

У меня дрогнули уголки рта.

– Да что ты говоришь.

– Нет, правда. А насчет бутылки и Исаака… Это был несчастный случай. Он хотел выключить музыку, я к нему… – он изобразил движение, – а потом она просто выскользнула у меня из руки и со всей силы об стену. – Джан сымитировал руками взрыв.

– Да ничего страшного, – успокоила его я. – Исаак же жив.

Он попробовал встать, но замер на середине движения и снова осел на диване.

– Вот дерьмо. Никогда больше не смогу спать в своей постели.

Я уставилась сначала на него, а потом на дверь его комнаты.

– Это что, произошло там?

Он горько скривился.

– Можешь спать у меня в комнате. – Мы с Джаном одновременно повернули головы к Исааку. Тот со скрещенными на груди руками стоял в дверном проеме и наблюдал за нами.

– Спасибо, – пробормотал Джан, но старался не встречаться взглядом с Исааком.

Я помогла ему подняться. А потом, убедившись, что он не завалится в сторону и в целости и сохранности найдет кровать Исаака, отпустила. Джан поковылял в комнату и закрыл за собой дверь.

Я повернулась к Исааку. Он не сдвинулся с места и не отрывал мрачного взгляда от дивана. Видимо, слова Джана все-таки сильно его задели.

– Завтра у него будет величайшее похмелье в жизни.

Исаак не посмотрел на меня и ничего не ответил.

Я предприняла вторую попытку: