Снова почувствуй - Мона Кастен (2022)

Эти трое захихикали, прикрывая руками рты. Стиснув зубы, я снова отвернулась и сосредоточилась на своих снимках.

Время, за которое Робин обошла все ряды и добралась до меня, показалось вечностью. Именно сегодня она начала с конца зала, но по крайней мере уже настала очередь Аманды, и после этого ей и ее подружкам разрешили покинуть аудиторию.

– Ну, показывай, – почти по-дружески сказала Робин. Она подтащила стул к моему и уселась на него, широко расставив ноги и облокотившись обеими руками на спинку.

Я открывала кадры в той последовательности, которую придумала для проекта. Потом подвинула ноутбук к Робин, чтобы во второй раз та самостоятельно переключала фотографии в своем собственном темпе. Периодически она хмурилась или бормотала что-то себе под нос. А когда закончила, то вновь повернула компьютер ко мне. Преподавательница приложила ладони к губам и посмотрела на меня.

– Они тебе не нравятся, – глухо произнесла я.

Она сделала глубокий вдох и опустила руки.

– Это не так. Они просто… – Робин поморщилась и опять оперлась на спинку стула, чтобы еще раз пробежаться по кадрам. – Они постановочные. Твоя модель знает, что его фотографируют, и это заметно. Я не верю, что он крутой парень только потому, что вы нашли отличную локацию, а он надел кожаную куртку. – Она указала на фотографию, о которой говорила. – Сама посмотри, как все натянуто и наигранно выглядит.

Я опустила взгляд на свои руки. Нервничая, начала ковырять черный лак на ногтях, который в некоторых местах уже облупился.

– У тебя есть другие заготовки? – спросила она и закрыла файл.

Я помотала головой:

– Нет. Я хотела показать преображение и сопоставить фотографии «До» и «После» как разительный контраст.

– Мне понятен посыл. Но фото недостаточно естественные. Я не ощущаю ничего вот тут, внутри. – Она раскрытой ладонью постучала себя по груди. – А с твоими фотографиями такого у меня обычно не бывает.

Я прикусила губу. Чем дольше я смотрела на снимки, тем глупее себя чувствовала. Робин права. Исаак правда казался напряженным. Все это я ему навязала – и ничего из этого не было его собственной идеей. И это видно. Только сейчас, когда я узнала его гораздо лучше, кадры показались мне еще более идиотскими.

– Возможно, будет лучше, если ты попробуешь еще раз, что-то другое. Возможно, даже с другой моделью. Иногда находишь хорошую идею, но реализуется она не так, как ты себе это представляла, – объяснила Робин.

Я смогла лишь расстроенно что-то пробурчать в ответ.

– Ты справишься, – уверенно добавила она и вновь дружелюбно кивнула, прежде чем встать и оставить меня наедине с моим ноутбуком и фотографиями.

Один за другим я опять прощелкала кадры, все глубже впадая в отчаяние. Я вложила так много усилий в этот проект. Исаак соглашался на все, принимал любое мое предложение… а теперь? Идти к нему и объявлять, что проект закрыт и я буду искать новую модель? Что с этого момента он может опять надевать свои подтяжки и бабочки, а нашей сделке конец?

Нет. Я не могла просто начать подбирать кого-нибудь другого. Я верила в свой проект, потому что случались моменты, в которые я фотографировала Исаака и это казалось настоящим. Мне всего лишь нужно больше таких моментов.

Но в первую очередь мне сейчас нужно мнение Исаака.

Забежав ненадолго в общежитие, чтобы захватить камеру, я отправилась к Исааку. Дверь дома была открыта, так что я сразу поднялась по лестнице к его квартире. Однако у двери притормозила. В коридоре гремела итальянская музыка и сопровождалась настолько громким ревом, что на миг я задалась вопросом, не ошиблась ли квартирой. Посмотрела табличку на звонке. Нет, все правильно. Потом нажала на кнопку. После того как где-то через минуту никто не открыл, а музыка стала только громче, я застучала по двери кулаком.

Исаак распахнул дверь. Выглядел он так, словно только что пробежал марафон.

– Ты что здесь делаешь? – спросил он, запыхавшись.