Да, это именно то, чего я хотел. Создать с Полиной настоящую семью. По всем канонам, со штампом в паспорте и ленивыми выходными на диване с пультом от телика. Потому что люблю её. Люблю так, что, когда вижу её сонную и непричёсанную утром, варящую кашу нашей дочери, у меня просто вышибает лампочки.

Мне хочется постоянно её тискать. Целовать. Касаться. Пробовать на вкус. Хочется, чтобы она улыбалась и была счастлива. Бросить к её ногам весь мир, даже если он ей на фиг не нужен. Я хочу провести с ней одной всю свою жизнь.

Торможу в дверном проеме кухни и смотрю на своих девочек. Алиса пытается сама есть борщ, который Полина для неё приготовила, и это поистине страшное зрелище. Весь пол под её стулом уляпан красными кляксами, не говоря уже о столике, который прикреплён к её стульчику. Там словно кровавое месиво, в котором угадываются остатки борща. Зато сама ест. Самостоятельная. Полина сидит рядом с дочерью и иногда пытается помочь. Тщетно.

– Пируете? Кого зарезали? – Решительным шагом захожу внутрь.

Полинка от неожиданности вздрагивает и смотрит на меня. Глаза у неё на мокром месте. Нос красный. На простуду это непохоже. В момент каменею, сжимая кулаки. Кто обидел? Мать звонила? Так быстро? До слёз довела? Внутри что-то обрывается. Последняя надежда на их примирение начинает затухать.

– Кнопка, ты чего? – Присаживаюсь рядом с ней на корточки.

Полина быстро вытирает щёки ладонью и слабо улыбается, запуская руку мне в волосы. Гладит ласково, заглядывая в глаза. В её взгляде столько нежности, любви и какой-то светлой грусти.

– Пустяки. Не бери в голову.

– Давай рассказывай. Или ты оплакиваешь борщ?

Кладу руку ей на коленку и пробираюсь пальцами под домашнее платье. Кожа под моей ладонью покрывается мурашками. Обожаю то, как она на меня реагирует.

– Мама звонила…

– Моя?

– Моя! – говорит Полина, встаёт и отходит к раковине, начинает нервно суетиться.

Её мать с отчимом не объявлялись очень долго. С того дня, как я стал невольным свидетелем их предложения подставить моего отца. Используя при этом моих девочек. Низко и мерзко впутывать в разборки взрослых мужиков ребёнка, которому нет и двух лет.

– Что хотела? – спрашиваю резковато.

Вижу же, ничего хорошего в этом разговоре не было, раз у моей женщины глаза на мокром месте.

– Поздравила со свадьбой, о которой она узнала из газет…

– И? Предложила снять про нас сюжет?

– Что? Нет, – невесело улыбается Полина, поворачиваясь ко мне. – Ты не будешь злиться?

– Насчёт чего?

– Я пригласила её к нам. Одну. Хочу попробовать наладить отношения, если получится.

Задумываюсь на секунду, а потом медленно киваю, не сводя глаз с Полины.

Не каждый человек заслуживает второй шанс, но она определенно имеет на этот счёт другое мнение.

Относительно общения с тёщей, если оно полностью бескорыстно, я ничего против не имею. Она мать моей жены, бабушка моей дочери. Но если я хоть раз увижу, что она пытается воспользоваться любовью и добротой Полины в своих целях, вход в наш дом ей будет закрыт, раз и навсегда.

– Я не против.

Полина расслабляется и облегченно выдыхает. Неужели думала, я запрещу?

– Почему ты решил, что звонила твоя… мама? Как она, кстати?

– Нормально, скоро выпишут. Необходимости пребывания в больнице больше нет, можно продолжать лечение на дому, – встаю в полный рост и щëлкаю Алису, притихшую на стульчике, по носу, она кокетливо улыбается, морща носик, и отворачивается к тихо работающему телевизору. – Она хочет с тобой поговорить.

– Мне позвонить ей? – спрашивает Кнопка, складывая руки на груди.

Тема моей матери всё ещё даётся нам тяжело.

– Она сама, когда будет готова. Тебе лишь требуется взять трубку и выслушать её. Сделаешь это для меня?

– Конечно, – быстро произносит Полина и, немного помедлив, добавляет: – Когда она вернется домой, можем съездить к ней. Познакомить с Лисëнком.