Чувства навыворот - Людмила Сладкова (2020)

Рассмеявшись, женщина направилась прямиком к имениннику, вручила цветы, конверт, и, крепко обняв, расцеловала коренастого седовласого мужчину в обе щеки. Стоит заметить, в ответ ее стиснули так же сильно.

Тамада знал свое дело. Мигом всучил опоздавшей гостье микрофон.

— Василий Петрович, дорогой, — произнесла Александра Николаевна с затаенной нежностью в голосе, — поздравляю! Сегодня праздник не только у Вас — он у всех нас! Потому что этот день явил миру такого необыкновенного человека. Я многим обязана Вам, и никогда не забуду, что Вы сделали для меня! К Вам я попала пятнадцать лет назад глупым неопытным несмышленышем. И тем не менее Вы дали мне шанс, что-то во мне разглядели. Всегда были рядом. Всегда поддерживали. Верили в меня, когда никто не верил. Подставляли свое крепкое мужское плечо, когда не на кого было опереться. Заставляли подниматься, идти вперед, несмотря ни на что, и дорожить жизнью, даже когда лишний вздох причинял зверскую боль! Мою благодарность Вам словами не передать! Она безгранична!

Мужчина явно растрогался. Прослезился.

— А как иначе-то, Сашка? Ты ведь как дочь мне!

Обняв его еще разок, Синицына — старшая продолжила:

— Хочу пожелать Вам богатырского здоровья и кавказского долголетия! Не сомневайтесь: в шестьдесят жизнь только начинается!

— От, зараза! — театрально схватился за сердце юбиляр. — Взяла и напомнила всем, что я уже седьмой десяток разменял!

— Всегда к вашим услугам, учитель! — беззлобно хохотнула женщина в ответ.

— Раз так, давай уже породнимся!

— Ну и шутник Вы, Василий Петрович!

— Да какие там шутки, Саша? Давай племянника моего с твоей Иришкой познакомим? Он у меня парень видный! М-м-м! Что ты! Десять лет кадетки, выправка военная! По всем пунктам завидный жених! В Москве живет!

Гости гоготали, как сумасшедшие, наблюдая за их своеобразным сватовством. Чего греха таить, даже Слава не смог удержаться от привычной ухмылки. Да только от нее не осталось и следа, когда до него дошло таки наконец, о ком именно они сейчас говорят. Ярость непроглядным пологом заволокла сознание. Руки непроизвольно сжались в кулаки до бл*дского онемения.

А инстинкт собственника вопил благим матом.

«Какой еще, сука, племянник? Она — моя! Моя! Моя!»

Полегчало ему лишь после слов Александры Николаевны:

— Нет, Василий Петрович! — грустно улыбнулась она. — Решать судьбу детей, тем более, вопреки их собственной воле — последнее дело, достойное лишь презрения! Я пас! Но за предложение спасибо! Очень приятно!

Пытаясь отдышаться, Красницкий медленно разжал пальцы и с удивлением обнаружил в своей ладони прилично погнутую вилку, сложенную практически пополам. За их столиком повисла гробовая тишина.

Все взгляды родных были прикованы к его скромной персоне. Прокашлявшись, он спешно отложил в сторону испорченный прибор:

— Прошу прощения! Слегка задумался!

«И едва от ревности не свихнулся!»

Как оказалось, впал в глубокую задумчивость не только он.

Отец выглядел печальным и катастрофически бледным.

Встрепенувшись, он жестом подозвал официанта и сурово отчеканил:

— Водки принеси!

— Саша, но ты же за рулем! — попыталась возразить его мама.

Проигнорировав ее замечание, Александр Борисович добавил:

— И вилку сыну моему замени!

Кивнув, официант удалился. Но вернулся довольно скоро, выгружая на стол чистую вилку и хрустальный графин с прозрачной жидкостью.

— Не нужно, — остановил его отец, когда тот услужливо попытался наполнить рюмку водкой, — я справлюсь сам! Спасибо!

Первую стопку батя опрокинул в себя, не закусывая.

Да и вторую просто занюхал, крепко зажмурившись.

— Сынок, — встревоженно обратилась к нему Клавдия Олеговна — его мать, — все ли у тебя в порядке, мальчик мой?

Он резко подался вперед (ей навстречу), опираясь локтями о столешницу: