Чувства навыворот - Людмила Сладкова (2020)

— Да! Вернуть твою мать было вопросом жизни и смерти, если ты об этом!

— А сына вернуть не хотите?

— А сына я и не терял! Сам придет, когда перебесится!

Едва глава города успел закончить фразу, дверь квартиры резко распахнулась. На пороге, уперев руки в косяки, грозно возвышался Вячеслав.

Его лицо напоминало теперь равнодушную непроницаемую маску.

Словно он отгородился от всего и от всех, дабы окончательно не свихнуться.

Скользнув ленивым взглядом по присутствующим, парень сосредоточил все внимание исключительно на ней. И в который раз Ирина почувствовала себя безвольным кроликом под этим магнетическим парализующим взором.

Сжав губы в тонкую линию, Красницкий в несколько шагов преодолел разделяющее их расстояние и, мертвой хваткой вцепившись в хрупкое запястье, решительно потянул ее на выход.

— Идем! — велел тоном диктатора.

— Что? — она инстинктивно уперлась пятками. — Куда?

— Подальше отсюда! Мы уходим!

— Я не пойду…

— Конечно, пойдешь!

— Отстань, придурок! — Синицына попыталась укусить его, когда поняла, что не может вырвать из захвата свою руку. — Я не хочу тебя видеть после твоих слов в адрес моей мамы! Либо извиняйся, либо…

Он внезапно остановился. Склонился к ней так близко, что опалил кожу горячим дыханием, вынуждая трепетать от страха и волнения.

— Либо что?

— Либо вали отсюда на хрен! И забудь, что между нами что-то было!

Где-то за их спинами испуганно воскликнула Александра Николаевна.

А Красницкий-старший попытался сгладить острые углы:

— Хватит! Успокойтесь оба!

— В своей жизни порядок наведи, Александр Борисович, — бескомпромиссно прервал его сын, — а я уж с Синичкой как-нибудь сам разберусь!

Пользуясь ее секундным замешательством, молодой человек все же вытолкал Ирину в подъезд и плотно прикрыл за собой дверь. Оставшись наедине, они молча буравили друг друга разъяренными взглядами первые несколько секунд. Затем Слава процедил сквозь стиснутые зубы:

— Ты моя! И я тебя забираю!

— Отлично — забирай! Условия ты знаешь!

— Какие еще условия?

— Извинись перед моей мамой!

— За что?

Она буквально задохнулась от подобной наглости.

— За свои мерзкие слова!

— Я просто назвал вещи своими именами…

— Нет! Ты намеренно унизил ее!

— Она кувыркается с женатым мужиком и уводит его из семьи! — от равнодушия на его лице не осталось и следа. — Как я должен был ее назвать?

— Никак! — раздраженно ткнула пальцем прямо в его грудь. — В том-то и дело. Никак. Потому что твой отец — не бычок на веревочке, которого можно взять и куда-то увести! Он — взрослый мужчина, сделавший осознанный выбор!

Красный перехватил ее руку. Крепко сжал.

— А если бы ты оказалась на моем месте? Если бы застала своего покойного отца за изменой своей маме с моей матерью? Как ты назвала бы ее тогда?

Горло сдавил болезненный спазм. Ирина впервые взглянула на ситуацию под другим углом. Реакция Красницкого начала вдруг казаться единственно возможной. Чисто из упрямства она отрицательно покачала головой:

— Нет! Я не стала бы…

— Ну, конечно! — горько усмехнулся. — Лгунья!

— Это ничего не меняет!

— Еще как меняет!

— Ты должен извиниться, потому что, — нервно сцепив пальцы в замок, Синицына продолжила, слегка заикаясь, — я не буду строить отношения с человеком, который не уважает мою мать! И я не шучу, Слава!

В его глазах сверкнула сталь. Воздух со свистом покинул легкие.

— Будешь! По своей воле или нет, но будешь!

— В каком смысле?

— Я никому тебя не отдам! — возразил он пылко, с нотками одержимости в голосе. — Никому. Никогда. У меня только ты и осталась. Только ты! Не загоняй меня в угол! Не надо, Ирина. Иначе я…