Твои - Алайна Салах

Надувшись, Полина смотрит, как я выкладываю из чемодана половину ее одежды и оставляю только две короны. Куда она там наряжаться собралась, в самом деле? Неужели та книжка не соврала и она впрямь задалась целью обаять Роберта?

— Тогда ты нарядные платья возьми, — буркает она, когда я встряхиваю из шкафа залежавшийся, не самый нарядный курортный сарафан. — Это некрасивое.

Ну и что, что некрасивое. Зато удобное. На ужине можно съесть сколько угодно, потому что его подол и без того походит на парашют, есть карманы, куда при необходимости можно положить Полинин мокрый купальник, и что важно — оно совсем не просвечивает. Значимая деталь в поездке с таким как ее отец.

— Ну хоть одно возьми. А то станет стыдно с тобой ходить. Я буду красивая, а ты нет.

— Ну спасибо, мисс Вселенная, — бормочу я себе под нос, вновь углубившись во внутренности шкафа.

Вот не хотела я этого всего. Суеты и специальных приготовлений. А то Роберт еще подумает, что я так сильно воодушевилась нашей первой совместной поездкой, что перелопатила ради него весь свой праздничный гардероб. Ничего выдающегося не случилось. Мы просто проведем три дня бок о бок ради дочери.

Ну и какое платье взять? То, которое оголяет ноги, или то, которое подчеркивает мою правоту? Попыхтев, закидываю в чемодан оба, сверху бросаю пару футболок и джинсовые шорты. Все. Крем для тела уже внутри, походная аптечка тоже. Несколько секунд разглядываю выглядывающие из прихожей каблуки и решительно застегиваю молнию. Нет уж. Каблуки — вещь опасная. Стоит их надеть, начинаешь по-другому себя ощущать. Словно в тебе просыпается часть Вероники.

— А во сколько мы улетаем? — в сотый раз переспрашивает Полина. — Мы не опоздаем?

— Предоставим этот вопрос твоему папе. Он пообещал нас забрать, а если опоздает — будет сам виноват. Пропадут его деньги.

Наступил тот самый момент, когда чувство юмора подводит дочку, и ее личико жалобно вытягивается. Я ругаю себя: вот же ты и коза, Рада. Она всю неделю ждала этого дня, и если что-то сорвется — это станет для нее катастрофой.

— Да шучу я, крольчонок, — я игриво толкаю Полинку в бок. — Твой папа очень ответственный, так что ни за что не опоздает.

Губы надула и отвернулась. Раньше так не делала. Господи, а дальше-то что будет? Чуть что не по нраву — из дома начнет уходить? И как я все это переживу, если сейчас так болезненно реагирую?

— Поль, ну хватит обижаться, а?

— А корону разрешишь еще одну положить?

Оскалила зубки, смотрит выжидающе. Конечно, разрешу, куда денусь? Мать у нее— самая настоящая тряпка.

— Только маленькую, — говорю с преувеличенной строгостью в попытке удержать лицо. — Большая здесь останется.

Но дочь конечно не проведешь. По озорному блеску в глазах сразу понятно: знает, что в очередной раз меня прогнула.

Но из жалости подыгрывает:

— Конечно, мамочка. Ты такая добрая.

И в щеку чмокает, коза мелкая.

Когда в дверь вдруг звонят, уносится в прихожую так, что ветер поднимается. И тут же разочарованно возвращается. Приехал Алексей, а не Роберт.

— Привет, — удивленно говорю я, пропуская его внутрь. — А ты чего это…?

— Рядом был, — отвечает он, по привычке касаясь моей щеки своей. — Решил книгу отдать, которую ты просила, и заодно пожелать хорошо вам отдохнуть.

Я забираю книгу — нашумевший детектив, который я все никак не могла заказать, — и завожу руки за спину. Было бы в душ сходить неплохо перед приездом Роберта, но внутренний голос велит пригласить Алексея внутрь и предложить кофе.

— Спасибо большое. Ты зайдешь?

— Нет. У меня еще дела есть. Так вы отдыхать вдвоем летите или отец Полины будет с вами?

Мне даже поморщиться хочется оттого, как я не хочу отвечать на этот вопрос. Когда я Алексею про поездку сообщала, то сделала это так филигранно, что было непонятно: с нами Роберт едет или только путевку оплачивает.