Твои - Алайна Салах

— Не была обязана. Мои отношения с ней — это только моя ответственность и никак не твоя. Ну Аня… — Роберт раздраженно трет переносицу. — Со мной делала вид, что все хорошо, а тебе мозг выносить пыталась. Скажи, ты ведь понимаешь, что так не правильно? Что разбираться ей нужно было именно со мной, а не искать других виноватых в попытке не расстаться?

Я киваю.

— Наверное понимаю, да. Помню, что она меня дико взбесила. У Полинки тогда зубы резались, я спала по часу за ночь, а тут еще она со своими упреками. Я вроде бы так и ей и сказала: «А чего ты мне названиваешь? Иди Роберту лицо расцарапай, а мне дочку надо кормить».

— Классная ты такая, Снежок, — с улыбкой говорит Роберт через паузу. — Живая очень. Не налюбуюсь.

22

— А ты в Москве-то хоть раз была, Снежок? Не помню, спрашивал тебя или нет.

— Не спрашивал. Была однажды с родителями и больше желания туда приехать не возникло.

— Это еще почему? — Роберт выглядит искреннее удивленным. — Красивый же город.

— Город может мне и понравился, а вот три дня трястись в вагоне — нет. Как вспомню, так сразу укачивает и начинается мерещиться запах яиц и копченой курицы.

Теперь он смеется.

— А-а, так вы на поезде ездили? То еще приключение.

— Ужасное, — кривлю я нос. — После таких испытаний красоты Красной площади в моих глазах значительно померкли. Да и слишком людно там, если честно. А ты к чему это спросил?

— Подумал, что Полинке нужно столицу увидеть. С бабушкой и дедом когда-то же нужно познакомиться.

При упоминании его родителей я невольно кусаю губу. В прошлом между нами возникла не слишком красивая ситуация. Его мать звонила мне поздравить с рождением Полины и следом озвучила желание увидеть внучку и заодно познакомиться. А я такая замотанная и уставшая была, что не особо тактично ей отказала. Мол, извините, сейчас не до вас, как время будет — дам знать. Больше предложений о визите не поступало, и я решила, что она обиделась и даже немного вздохнула с облегчением. Видеться с папой Полины — это одно, но принять вместе с ним еще пару незнакомых людей, казалось совершенно лишним.

А оказалось, что с отцом Роберта произошел несчастный случай — повредил позвоночник, упав с лестницы, и его мать теперь вынуждена постоянно находиться рядом и ухаживать. Когда я это узнала, такой виноватой себя почувствовала. Они ведь вместе хотели прилететь, а я не позволила.

— Да, пора наверное, — соглашаюсь я. — Надо только время выбрать. С сентября у Полины подготовительная школа начнется, так что может быть в августе?

Ответить Роберт не успевает, потому что звонит его телефон. Он на несколько секунд задерживается взглядом на экране, затем прикладывает его к уху и собранно произносит: «Если ничего срочного — я перезвоню». Никаких срочных дел у звонящего очевидно нет, потому что он почти сразу возвращает мобильный на стол.

— В августе, говоришь? — переспрашивает он, возвращая голосу расслабленность. — Да, можно.

Я опускаю взгляд на свой опустевший бокал и машинально размазываю по стеклу налипший отпечаток пальца.

— Слушай, давай в отель вернемся. Не будем ждать, пока Поля проснется.

Роберт не спорит — поднимает руку и просит счет. А вот смотреть как он его оплачивает, становится для меня неожиданным испытанием. Обычно вместе с нами Полинка и то, что ее отец угощает, выглядит естественно. А сейчас все как-то непривычно. Правда не настолько, чтобы начать совать Роберту деньги, умоляя разделить счет.

Мы выходим на крыльцо. С заходом солнца полуденная жара спала и теперь я и моя обгоревшая кожа откровенно наслаждаемся долгожданной прохладой.

— Спит? — спрашивает Роберт, когда я в очередной раз смотрю в телефон.

— Даже не шевелится. — Я разворачиваю к нему экран в подтверждение своих слов. — Она обычно жуткая непоседа: за ночь может раз по тридцать перевернуться. И ноги обожает на меня закидывать.

— Есть в кого.