Твои - Алайна Салах

Я шумно выдыхаю. Вот вроде и понимаю, что взрослые люди должны уметь разговаривать друг с другом — в кино пары постоянно это делают, что кажется абсолютно нормальным, — но как же сложно на деле. Озвучить то, что меня задевают его милое общение с женщинами — все равно что добровольно признать свою слабость. Сильным на все плевать. Они уверены в себе и точно не станут не спать ночами из-за того, что объект их симпатии обменивается с кем-то любезностями. Очевидно, что я не сильная. Может быть меня это бесит, а не востребованность Роберта среди противоположного пола.

— Когда ты любезничаешь с другими женщинами, я не могу не думать о том, что для тебя я одна из многих, — выдавливаю я, уставившись на солонку. — И что возможно, я все себе придумала и твое отношение ко мне мало чем отличается от отношения к кому угодно… И все твои взгляды, улыбки, шутки — это не более чем часть твоего привычного имиджа, за который все тебя любят.

Как же трудно говорить о том, что так долго меня мучило. В горло словно песка насыпали и сердце так сильно стучит. Кажется, будто я только что разделась догола посреди кофейни. Даже хуже: разделась после того, как полгода не была на эпиляции.

— Спасибо за честность, Рада, — медленно и негромко произносит Роберт после паузы. — Ценю, что ты все это озвучила. Я думал, что дело в банальной ревности… Как это обычно бывает. Честно, не ожидал…

У меня начинают чесаться глаза. Ненавижу чувствовать себя уязвимой. Сразу хочется уйти, чтобы дать себе возможность зализать раны и вернуться с победной улыбкой на лице. Не ожидал он… Я тоже не ожидала.

— Рад, посмотри, пожалуйста, на меня.

Стиснув зубы, я с вызовом вздергиваю подбородок. Доволен? Вот такая я в себе неуверенная, хотя целых шесть лет убеждала тебя в обратном.

— После развода в моей жизни не было ни одной женщины, которой я мог бы сказать то, что говорил тебе. Наша поездка на отдых, время, проведенное в Москве, как и то, что я сижу сейчас здесь — это вовсе не часть имиджа, как ты это назвала. Мои мысли и намерения по отношению к тебе особенные. Я бы даже сказал, эксклюзивные. Ты определенно не одна из многих, и даже не одна из двух или трех.

Тепло, мягкое и тягучее словно патока, растекается по груди. Мне с трудом удается не расплыться в улыбке. Колючий холод, накопленный за эти пару недель исчез без следа. Вот умеет он… Умеет.

— А остальные-то об этом знают? — не удерживаюсь я от иронии. После его слов я могу себе ее позволить.

Роберт смеется.

— Ты переоцениваешь мой успех у женщин, — и посерьезнев, добавляет: — Снежок. Так уж повелось, что наша компания друзей всегда была разнополой. Для меня женщины — в первую очередь люди, а уже потом все остальное. А с людьми я привык общаться по-человечески: здороваться, быть вежливым и при необходимости помогать. Это касается как близких знакомых, так и обслуживающего персонала.

— И бывшей жены? — переспрашиваю я. — Случайно увидела звонок.

— Эля отдельная история. Я с одной стороны и сам понимаю, что пора ей пускаться в самостоятельное плавание ради собственного же блага, но отказать ей в помощи не могу. Пусть наш брак не удался, я хорошо к ней отношусь и чувствую ответственность. Она не как ты… К жизни в одиночестве совершенно не приспособлена. Для меня не проблема иногда что-то ей подсказать.

Я киваю, потому что все вроде бы понятно, и мне больше нечего ему предъявить. Хотя сама я и не понимаю, как можно общаться с бывшими… Но Роберт другой.

— Рада, то, что касается Эли, не будет длится всегда, — продолжает он. — Даже если сам я ничего криминального в общении с бывшей женой не вижу, но допускаю, что у тебя может быть другое мнение на этот счет. И если уж сейчас мы находимся в процессе обсуждения наших отношений, то можешь быть уверена, что все мое окружение, включая ее, о них узнают. Думаю, после этого звонки прекратятся. Эля женщина тактичная и не глупая.