Шесть дней Кондора. Тень Кондора. Последние дни Кондора (сборник) - Грейди Джеймс

– Ну уж с этим мы справимся, – уверенно произнес Илья, стараясь не выдать охватившего его торжества. Во вторник. У него полным-полно времени.

– Надеюсь, что так, Илюша, – вздохнул капитан. – Надеюсь, что так. Устал я чего-то. Плеснешь мне еще чайку, а? А потом работать, работать.

– С удовольствием, товарищ капитан. – Заваривая чай, Илья мурлыкал себе под нос. Ночная смена выдалась на редкость удачной.

В маленький бар, расположенный чуть в стороне от деловых кварталов Западного Берлина, захаживают в основном старые клиенты. Солдаты союзных оккупационных сил бывают здесь редко, поскольку шансов познакомиться тут с юной незамужней фройляйн меньше, чем в центре. Для успешных бизнесменов бар недостаточно респектабелен, для менее уважаемых слоев берлинского общества он, напротив, слишком дорог. Посетители в большинстве своем принадлежат к среднему классу: клерки, торговцы и пассажиры, которые заходят сюда исключительно с целью скоротать время до начала регистрации в аэропорту Тегель или до отхода рейсового автобуса. В Лондоне такое заведение представляло бы собой паб, реклама которого печатается в воскресных приложениях к газетам. В Америке – придорожное кафе. В Берлине оно оставалось одним из многих, как их здесь называют, «штюбе». Вообще-то Берлин отличается самой высокой в мире концентрацией шпионов на квадратную милю, однако конкретно этот бар не числился в списках точек рандеву ни у американских, ни у западногерманских спецслужб. Пока Малькольм летел в Монтану, а Илья ненавязчиво прокачивал своего шефа на предмет информации, в этом маленьком берлинском баре встретились два агента.

Первым был Кевин Пауэлл. Он прилетел в Берлин накануне после двух дней бесплодных поисков в Лондоне. Лондонский начальник Паркинса связался с резидентом разведки ВВС в Берлине, который в свое время довольно много работал с погибшим. Бывший партнер Паркинса и разговаривал теперь с Пауэллом в берлинском баре; собственно, именно ради этого разговора Пауэлл сюда и прилетел.

– Жаль, конечно, старину Парки, – негромко произнес собеседник. – Чертовски жаль. Как он погиб?

Кевин внимательно посмотрел на сидевшего напротив невысокого человечка. Кевину не нравилось место, которое тот выбрал для встречи, агент должен чувствовать себя как можно естественнее, чтобы из него легче было выудить все, что он знал. Мысленно Пауэлл то и дело чертыхался: собеседник входил в число самонадеянных генеральских героев.

– Вам не захочется знать подробности, – твердо заявил Кевин. – А если и захочется, думаю, вы осознаете, что требования секретности не позволят мне делиться ими.

Агент понял, что его ставят на место, и заметно напрягся. В конце концов, не каждый день из Штатов прилетает кто-то из начальства, чтобы расспросить о погибшем сослуживце.

– Извините. Так, пустое любопытство. И вы меня поймите: я с этим парнем полгода бок о бок проработал в европейском отделе.

Кевин улыбнулся, стараясь излучать тепло и добродушие.

– Конечно, понимаю. Как мне сказали, вы его довольно неплохо знали. Я хочу, чтобы вы про него рассказали – все, что помните. Начиная с первой встречи, включая все совместно проведенные операции, его личную жизнь, бытовые привычки, мнение о своей работе – все-все. Особенно меня интересует информация о том, что он делал в последние шесть месяцев. Его отчеты непосредственному начальству не отличались полнотой.

Агент рассмеялся:

– Еще бы. Парки вообще мало заботился об уставной части. Не любил работать с начальством – предпочитал доводить все до конца сам. А потом уже выдавал им подробный отчет с картами, записями, фото и прочими документами, обосновывавшими его поступки, – даже если само дело выеденного яйца не стоило. Благодаря этому его наверху терпели. Парки всегда говорил, что вмешательство больших шишек может только все испортить. – Агент сделал большой глоток пива. – Уверены, что вам нужны все подробности? Это может занять немало времени.