Шесть дней Кондора. Тень Кондора. Последние дни Кондора (сборник) - Грейди Джеймс

– Вернемся тем же путем, каким пришли, – шепнул Чу Малькольму. – Зайдем к ним с бокового крыльца, на кухню. Похоже, они все там и собрались. Крыльцо бетонное, скрипеть не будет. Если мы застанем их врасплох, они не тронутся с места достаточно долго, чтобы мы успели войти. Шейла держит на прицеле парадное крыльцо. Открывайте огонь, если покажется, что мы провалились.

– А если дверь на кухню заперта? – спросил Малькольм.

Чу улыбнулся:

– Не думаю. Если так, мы это узнаем, едва попробовав повернуть ручку. Поменять план мы всегда успеем.

– Это безумие, – пробормотал Малькольм. – Чистое безумие.

– Нет, не безумие, – возразил Чу. – Это сложно. Но необходимо.

Малькольм покосился на Шейлу в поисках поддержки. Она улыбнулась ему – в первый раз за эту ночь.

– Если ты будешь действовать так, как сказал Чу, может получиться. Он способен сделать так, чтобы получилось.

Малькольм медленно покачал головой и двинулся следом за Чу.

Расстояние между домами они одолели меньше чем за десять минут. Сердце у Малькольма, когда они медленно ползли вдоль стены дома Робинсонов, колотилось как бешеное.

Низкое темное окно оказалось открытым. Малькольм рискнул заглянуть внутрь. Дверь, которая вела из комнаты в дом, была приоткрыта. Проникавшего в щель света хватило, чтобы можно было узнать в комнате пустую спальню. Малькольм покосился на Чу и жестами объяснил, что залезет в дом через окно. Чу кивнул, ткнул пальцем в часы на руке и выставил в воздух палец. Значит, он войдет в кухонную дверь через минуту. Чу не трогался с места, пока Малькольм не оказался в комнате.

Он прижался к дверному косяку, стараясь держаться в тени. Прямо напротив темнела еще одна закрытая дверь. Свет из-под нее не пробивался, из чего Малькольм заключил, что это кладовка. Он знал, что, выйдя в дверь, окажется в гостиной. Справа от него находились коридор и лестница на второй этаж. Голоса доносились из гостиной и с кухни.

Крумин-Ливингстон:

– …И, по крайней мере, в его номере они ничего не нашли.

Фрэн Робинсон:

– Вы можете прекратить свои наезды на Нила? Он делал все, что мог! Нам всем в эти годы пришлось нелегко!

– А ты, – продолжал Крумин, – ты, товарищ, так долго играла этот спектакль, что сжилась с ним. То, что Нил твой любящий и любимый муж, – дело второе. В первую очередь он твой товарищ. И его алкоголизм не может служить оправданием для промахов. Сама посмотри на него: вот он сидит с бутылкой пива в дрожащей руке, пока двое других…

Именно этот момент Малькольм выбрал, чтобы прыгнуть в гостиную и застать всех врасплох. Однако, толкая дверь, он зацепил стоявшую рядом с ней тумбочку, сбив с нее флакон лосьона после бритья.

Услышав звон стекла, Малькольм рванулся вперед так быстро, как только мог. С выставленным перед собой револьвером он выскочил в гостиную и застыл.

Будь он один, то тут же и погиб бы. Крумин стоял в противоположном конце комнаты, загораживая собой дверь на кухню. Услышав шум в спальне, он мгновенно повернулся, выхватив из заднего кармана джинсов пистолет. Возможно, Малькольм и мог бы застрелить его, если бы не зациклился на необходимости оставить этого конкретного человека в живых. А если бы не колебался, а выстрелил, едва увидев в руке у Крумина оружие, он все равно погиб бы, поскольку из кухни, из-за спины Крумина вынырнула Ширли Кинкейд с пистолетом. Она баюкала пистолет всю ночь – вместо ребенка, которого ей так и не позволили завести, в ожидании мужа, который больше никогда не вернется домой.

Но Малькольм был не один. Чу выстрелил прежде, чем распахнутая ногой дверь успела отскочить от стены. Первая его пуля пробила Крумину колено, и тот, корчась от боли, полетел на пол. Дверь еще не захлопнулась, когда вторая пуля вышибла мозги Ширли Кинкейд, начавшей поворачиваться к новому врагу за ее спиной.