Подари мне семью - Алекса Гранд

Врач монотонно перечисляет заученные наизусть рекомендации, а я шумно выдыхаю и только сейчас понимаю – начинает отпускать. Стихает волнение, бывший еще пару минут назад серым мир обретает цвета. Паника испаряется, оставляя после себя лишь усталость.

Легкое сотрясение мозга и незначительный ушиб – это не страшно. Страшно мчаться в больницу в неизвестности и ругать всеми возможными словами тренера. За то, что сначала не уследил, а потом умудрился забыть телефон в раздевалке.

– Кира, вы все запомнили?

– Да, конечно. Спасибо большое, Евгений Романович.

– Через неделю ко мне на осмотр.

– Обязательно.

Серьезно кивнув, благодарю нашего лечащего врача и торопливо устремляюсь в конец коридора. Толкаю вперед дверь с облупившейся краской и замираю на пороге, качнувшись.

Вслушиваюсь в звонкую речь медвежонка и холодею.

– А у меня нет папы.

Предугадываю вопрос, который Никита задал Мите чуть раньше, и разве что чудом не падаю в обморок. Желудок прилипает к позвоночнику, пальцы сжимаются в кулаки, смертельная доза адреналина выпрыскивается в кровь.

Мне кажется, что Лебедев сразу раскусит секрет, который я от него утаила, пожелает мне медленно и мучительно гореть в аду и выдвинет требование забрать сына. Но секунды текут, превращаясь в тягостные минуты, и ничего не происходит.

Тень озарения не пробегает по Никитиному лицу. Бездна под моими ногами не разверзается. Молния не ударяет в макушку.

– Я воспитываю Митю сама. Родители помогают.

Отклеив успевший онеметь язык от нёба, я с трудом отдираю туфлю от пола и делаю несколько неуверенных шагов. На лодыжки будто повесили пудовые гири – идти неудобно.

Но я не сдаюсь. Преодолеваю разделяющее нас с сыном расстояние и снова заключаю его в объятья. Бережные, осторожные. Словно он хрупкий хрустальный сосуд. Наибольшая моя ценность.

– Поехали домой, мой хороший? – заглядываю в кристально-чистые глаза самого любимого человечка в моей жизни и едва уловимо вздрагиваю, натыкаясь на твердое Лебедевское.

– Я отвезу.

– Не нужно. Мы вызовем такси.

– Я сказал, отвезу – значит, отвезу. Не упрямься, Кира. Вам наверняка нужно в аптеку и в магазин.

Взывая к моему здравому смыслу, напирает Никита, и я непозволительно быстро сдаюсь. Прячу шипы, приглаживаю колючки и стараюсь не думать о том, что будет, если Лебедев начнет задавать неудобные вопросы.

Пока я не готова к душераздирающим откровениям. От одной мысли о них колени превращаются в самое настоящее желе, а сердце принимается тарабанить в грудную клетку. Так что я несколько раз глубоко выдыхаю и заключаю сделку с собственной совестью.

Даю себе отсрочку, откладывая неизбежный разговор. Молча смотрю в окно Никитиного автомобиля, пока они с Митей обсуждают плей-офф какого-то там хоккейного турнира и делают ставки, какая команда выиграет мировой чемпионат в этом году.

У них столько общих интересов, что я даже чувствую себя третьей лишней. С резью под ребрами наблюдаю за тем, с какой ошеломительной скоростью Лебедев набирает очки у моего сына, и признаю, что Паше никогда не угнаться за Никитой.

Можно покупать ребенку сколько угодно шоколадных батончиков и радиоуправляемых вертолетиков, но так и не стать ему близким по духу.

– Что к вину взять? Курицу или рыбу?

Изогнув бровь, интересуется Никита, а я выпадаю из своего вакуума и ошеломленно моргаю. Пока я размышляла на тему ментальной близости и нематериальных ценностей, мы успели обойти половину супермаркета, и Лебедев даже заполнил тележку продуктами. Нашел мое любимое Кьянти, проинспектировал полки на наличие самой свежей зелени, самых аппетитных фруктов и желтых помидоров, которые я обожаю.

Он даже не забыл плитку молочного шоколада, при виде которой у меня текут слюни и я вспоминаю, что толком не успела поесть в офисе. Так, затолкала в себя хлебец и пару соленых крекеров.

– Курицу.