Ребенок на спор - Ксения Богда

Хотя чего я ожидала от него? Да и логичная реакция. Он же не видел Настю полностью.

Обессиленно опускаюсь на пол в коридоре и до боли прикусываю губу. И что теперь делать? Из меня вырывается громкий стон. Бессилие сковывает все тело.

К кому бежать?

Роняю голову на колени. Из меня вырывается всхлип, а по щекам текут бесконечные слезы. А если все же показать ему Настену?

Закусываю губу. Блин, как будто мой ребенок – экзспонат.

Слышу, как в подъезде кто-то идет по ступенькам. Прислушиваюсь, не дышу, чтобы не пропустить ни звука. А потом в дверь раздается звонок, который подкидывает меня с пола.

Вытираю рукавом кофты слезы и делаю глубокий вдох. А потом в сознание врывается плач дочери.

Внутри все обрывается. Дергаю дверь и вижу папу с Настей на руках.

– Что случилось?

– Алис, тут у Настены температура поднялась, а у нас ничего нет. Мы звонили, но ты что-то трубку не брала.

Отступаю, и папа заносит вялую дочь.

– Сколько?

– Тридцать восемь и один.

Сердце пропускает удар.

Виски стискивает боль. Волнение с новой силой накатывает на меня. Мне всегда не по себе, когда дочь болеет: не знаю, куда себя деть.

– Что произошло? Кашель? Насморк? Что-то, кроме жара?

– Слушай, ну я не понял. Ничего вообще не предвещало. Она играла, нормально все было, и тут внезапно рухнула на диван, мать лоб трогает, а там кипяток. Давай скорую вызовем? А ты чего зареванная?

Машу рукой: не до меня сейчас.

– Сейчас я дам ей от зубов и жаропонижающее. И вызову скорую.

Бегу в кухню, где все лекарства. Перерываю там все, но не нахожу нужного. Вспоминаю, что после последней простуды забыла купить новую упаковку.

– Пап, у меня сироп кончился. Сможешь до аптеки добежать? Или давай я…

Голос дрожит, и никак не получается заставить себя успокоиться.

– Нет, лучше я. – В голосе отца волнение. – Где тут аптека?

– А вот как выходишь, направо – и в соседнем дворе круглосуточно.

– Хорошо.

Папа быстро выходит из квартиры, а дочь начинает капризничать еще сильнее. Тянется на руки. Подхватываю и пытаюсь успокоить. Качаю, а у самой слезы на глазах.

– Ну что ж такое, малышка? Откуда что взялось?

Настя не успокаивается, а папы все нет. Наконец звонок в дверь – и я выдыхаю. Распахиваю дверь и застываю с открытым ртом. На пороге Денис. Медленно переводит взгляд на волосы дочери и меняется в лице. Кажется, что немного даже бледнеет, но я списываю это на свое волнение.

– Ты… ты… не обманула, – пораженно выдыхает, все еще таращась на волосы Насти.

Смотрю на пораженного Дениса. Мне нечего ему сказать.

– Денис, что ты хотел? Давай быстрее, мне не до тебя, – резко стреляю репликой.

– Я… я… Почему ты не сказала?

– Я не сказала? А что я сделала минут двадцать назад?

Злюсь. Стискиваю зубы и слышу, как они скрипят.

– Черт! – Денис ерошит волосы.

– Если у тебя все, я пойду. У Насти температура.

– Настя, – эхом повторяет имя дочери.

Малышка не реагирует на наш диалог, только тихонько хнычет.

Пытаюсь захлопнуть дверь, но Денис преграждает путь.

– Денис, мне, правда, не до этого.

– Алис, давай поговорим. Черт, да не убегай ты от меня!

– Ты слышишь вообще, что я тебе говорю?! – повышаю голос, и он эхом отскакивает от стен подъезда.

Внизу хлопает входная дверь. Скорее всего, папа.

– Уйди, а? Сейчас папа придет, и тебе не поздоровится, что ты заставляешь меня стоять на сквозняке с больным ребенком на руках.

Видимо, до Дениса наконец доходит, что я не шучу, и он отступает.

Хлопаю дверью и выдыхаю. Все как-то наперекосяк пошло.

Папа звонит в дверь.

– На, дочь. Давай скорую, а?

Иду на кухню, но Настя на руках не дает нормально отмерить лекарство.

– Пап, подержи пока.