Я беду от тебя отведу - Ульяна Динова (2017)

Погрозив кому-то невидимому кулаком, бабушка отбросила костыль и, с грохотом скинув с лавки пустое ведро, села, стягивая платок и утирая им бегущие ручьём слёзы. Я никогда ещё не видела бабушку в таком состоянии ярости и отчаяния.

— Негодяи! Подонки! — причитала она, плача и задыхаясь. — Господи, сыночек, зачем же ты ушёл так рано? И нет у нас защитника от этого злого воронья!

Слёзы градом катились у меня по щекам. Я села рядом с бабушкой и обняла её. Так, обнявшись, мы вместе долго плакали навзрыд, давая выход давно копившемуся напряжению. Я поняла, что это прощание…

— Твой отец был очень хорошим человеком, — продолжила бабушка, когда мы немного успокоились. — Чего я не могу сказать об Ирине, твоей матери.

— Что было не так с моей матерью? — нахмурилась я.

— Я была против их брака, и они так и не расписались. Он не успел… Я считала, что она не подходила ему.

Я тяжко вздохнула.

— Бабушка, я спрашивала тебя не об их отношениях. Меня больше интересует другое… Скажи, а мой отец… Ты как-то обмолвилась о том, что он занимался военной археологией… А не мог ли он случайно быть каким-нибудь… даже не знаю… ну, например, ликвидатором аварии типа Чернобыльской? Или, может, его работа была как-то связана с радиоактивными веществами? Что-то в этом роде.

— Почему ты так решила? — удивилась бабушка.

— Возможно, я… мутант?

— Господь с тобой, детка! Вот уж глупости какие навыдумывала себе!

— Но мне кажется…

— Твой день рождения — день его смерти.

— Да, я знаю… — снова вздохнула я. — И мне очень горько это осознавать…

— Ты здесь ни при чём, милая. Ирина жила со мной в то время, когда ждала тебя. Она всегда была такой беспечной — всё порхала, как мотылёк, и порхала… Ничего по жизни не умела, кроме как бренчать на пианино.

— Понятно… Я вообще-то не это хотела узнать, просто… — я посмотрела на бабушку, — в глазах у той снова заблестели слёзы. — Ну ладно… Не хочешь говорить — не надо.

— Я не знаю, что тебе ещё сказать, детка… — с грустью сказала бабушка. — Твой отец никогда не посвящал меня в подробности своей работы. Он постоянно был в разъездах и командировках, но о нас всегда хорошо заботился. Феликс мечтал о большой семье, чтобы у него было много детей, но вот видишь, как всё повернулось…

Я раздражённо покачала головой. Зачем я пытаюсь что-то выяснить? Что это изменит? Вопросы об отце лишь причиняют бабушке новую боль, напоминая о сыне, которого уже не вернёшь.

— Хорошо. Давай оставим эту тему. Ни к чему это всё… Но я хочу спросить тебя ещё кое о чём. Бабушка, скажи, а если я уеду из Велижа, ты очень сильно расстроишься? Хотя, что я спрашиваю…

— Господи! Как это уедешь? Куда ты собралась, девочка? — встревоженно всплеснула руками она.

— Ты сама понимаешь: мне не дадут здесь жизни, да и тебе тоже — из-за меня; вот я и решила уехать куда-нибудь подальше — например, в Москву. Почему бы и нет? Возможно, там я смогу найти своё предназначение.

— Ты хочешь поехать в Москву? Но это же такой большой город! Что ты там будешь делать?

— Ну как, что… Что другие делают, то и я буду. Для начала попробую поступить в институт, а дальше — посмотрим…

— Как ты там будешь одна? — испуганно продолжала причитать бабушка. — Ты ведь почти ребёнок!

— Какой же я ребёнок, бабушка? Посмотри на меня! Я давно выросла, ты что, не замечаешь? Мне уже восемнадцать, скоро будет девятнадцать. Я почти взрослая женщина, а ты в моём возрасте уже замужем была, разве забыла?

Она удивлённо посмотрела на меня, будто только сейчас обнаружила, что я стала большой и мне не десять лет. В этот момент мне показалось, что в её взгляде промелькнуло едва заметное облегчение. Но я, наверное, не совсем справедлива к ней.