Дрянь - Софья Ролдугина (2018)

— Ой ли… Нет уж, ты не права. Тут я — далеко не самый «обездоленный» пример. В определенных кругах я могу отнести себя к элите, и такого статуса я добился сам, благодаря собственному уму и усердию. Не знаю, получилось бы у меня так же выбиться в люди, родись я в совсем нищей семье, но этому вопросу суждено остаться без ответа… Но, пусть в жизни у меня был и не очень светлый период, я никогда на нее не жаловался. И никогда не возникало у меня желания все бросить, плюнуть и пуститься во все тяжкие с друзьями сомнительной репутации, выпивкой, азартными играми и легкомысленными женщинами, которые сломали судьбу многим молодым людям… Куда бы не занесла меня жизнь, я везде и всегда буду гордиться тем, кто я есть. А ты? Портовая оборванка? Юнга? Девочка или мальчик? Подмастерье судового врача? Или, все-таки, внучка короля?..

На фоне криков чаек и благого мата портовых грузчиков можно было расслышать, как заскрипели девчачьи мозги, переваривая подобную проблему. Самоидентификация — вот незадача… Бедняжка чувствовала себя сейчас дикобразом на поле морских ежей или летучей мышью в ласточкином гнезде.

— Я уже много успела повидать… Людей, которым по-настоящему плохо живется, которым негде спать, нечего надеть и нечего есть. Понятно, что им повезло меньше, чем мне, — протянула девочка и, поймав на себе строгий взгляд доктора, добавила: — Ладно-ладно, им, по сравнению со мной, вообще не повезло в жизни. Но и у меня не все так замечательно. Да, за меня дома все делали слуги, все решали управители и воспитатели, которые получали приказы от моего папы… Но, несмотря на это, у меня не было ни минуты свободного времени! Мне было даже некогда просто выйти на улицу и немножко там погулять. Все боялись, что я могу простудиться, травмироваться, увидеть что-то, что не подобает моим глазам… Говорили, что такое времяпрепровождение не к лицу благородной даме. У меня дома не было никаких прав — сплошные обязанности. Утром меня поднимали с постели, и весь день до самого вечера был расписан по часам. И все сначала указывали мне, что делать, а потом говорили, что я все делаю не так — не так сижу, не так стою, не так ем, не так танцую, не так говорю… даже, когда я молчала, я делала это не так!.. Я не хочу туда возвращаться. Давай уйдем и сделаем вид, что я потерялась насовсем, будто бы меня никто так и не нашел? Пожалуйста…

— Нет. Нет, так не пойдет. Олли, это не игра в прятки… не знаю, играла ли ты в эту игру в своем персональном аду, как ты его описала, но это не она. Сотня взрослых дядек обрыскала море в поисках тебя, и если ты думаешь, что им кроме этого больше нечем заняться, то будешь неправа. Они уверены, что тебя выкрали и удерживают силой, причем вовсе не те, кто это сделал на самом деле. Между прочим, капитана Гайде посадили в тюрьму за похищение тебя, которого она и в помине не совершала. Ее нужно освободить, пока еще не поздно, а невиновность Шивиллы можешь доказать только ты, если расскажешь правду.

— Ну и что? — фыркнула Молира. — Ну и пускай посидит в тюрьме, мне-то что… Капитан никогда не была ко мне особенно доброй.

— «Ну и что»??? Да ее повесят! — воскликнул Ларри. — Как пиратку и клятвопреступницу только потому, что она была ровно настолько добра, чтобы приютить тебя на корабле!

— Ты ее любишь?..

— Что… я?.. Ну… нет… возможно. Мы все ее любим как капитана. Но это сейчас к делу не относится.

— Все ясно. Значит, любишь.

— Олли! Ты меня в петлю загонишь. Меня повесят из-за тебя. Сначала Шивилла спустит шкуру за то, что я ей не помогаю, потом пираты четвертуют за то, что я ей помогаю. А синие мундиры под конец возьмут то, что от меня осталось, обольют смолой и подвесят на цепях в порту, в назидание наивным и доверчивым судовым врачам. Такой участи ты мне желаешь?

— Нет… — девчушка нервно сглотнула и пристыженно опустила глаза.