Дрянь - Софья Ролдугина (2018)

— … все средства хороши! — они, не сговариваясь, хором завершили эту поговорку, и в следующий момент раздалось два выстрела, практически слившихся в один. Еще какая-то доля секунды, и Шивилла выронила свой пистолет, упавший на палубу со стуком, которого уже не было слышно…

До Траинена, который до этого наблюдал эту сцену, простите за тавтологию, как на сцене, только что, кажется, дошло, что это не театр. И вот эта прекрасная молодая женщина, стрелявшаяся с пиратом, не какая-нибудь столичная актриса, а его дражайшая мадам-капитан… Мгновенно выйдя из ступора, Ларри бросился к ней.

— Мадам капитан! — выкрикнул он, оттолкнув кого-то со своего пути и подбегая к девушке. — Мадам… Вас ранило?

Шивилла была если не ранена, то явно немного дезориентирована и сбита с толку. Она стояла, не шелохнувшись, прижимая левую руку к плечу правой и переводя недоумевающий взгляд со своего пистолета, безвольно оброненного на палубу, на судового врача, на мачту за своей спиной, в которую только что вошла пуля, а затем снова на доктора… Выглядела она явно озадаченной, а в глазах читался вопрос, мол, как же так, как такое досадное недоразумение могло произойти с Шивиллой Гайде, неужели она проиграла такую нелепую дуэль?

— Нет… — негромко проговорила она, остановив, наконец, свой блуждающий взгляд и незаметно становясь снова самой собой. Окончательно удостоверившись в сигналах, подаваемых ей ее телом, она задумчиво потерла плечо. — Пустяки — всего лишь оцарапало. Видите, — она обернулась, указывая на отверстие в древесине мачты, — вот где пуля, предназначенная мне… Вот же суки, как попортили мой корабль!

Лауритц наклонился за капитанским пистолетом, очень красивым, с рукоятью, украшенной серебром и гравировкой, и собирался подать его мадам Гайде, как палуба под ногами снова вздрогнула, а в воздухе прогремел выстрел, уже не пистолетный, а пушечный. Один единственный, зато какой…

— Что… что происходит?..

— План «Б» сработал… — почти что с облегчением, почти радостно вздохнула рыжая. Стреляли, как тут же стало понятно, со «Сколопендры». Потому что сразу за выстрелом послышался оглушительный треск и грот-мачта пиратского корабля, подломившись у основания, плавно рухнула, как дерево под ударом топора лесоруба. Два треугольных белых паруса повисли бесполезными тряпками, а только что гордо реявший красный пиратский флаг позорно слетел на воду. Враг был мигом деморализован, пираты засуетились и, точно так же позорно, стали стремительно отступать, уносить ноги на свою посудину, пока от нее осталось еще хоть что-то дельное.

— Простите, мадам Гайде… — не вполне вовремя заикнулся доктор, — а не подскажете ли вы мне, который сейчас час?

— Понятия не имею, док.

— А мне показалось, как перед боем вы смотрели на часы…

— Если вы хотели знать, когда начался абордаж, так это случилось в половине третьего. Но сколько прошло времени с тех пор, я не знаю. Тогда я остановила часы, на них до сих пор два часа и тридцать минут.

— Но зачем? — Ларри уставился на Шивиллу с таким недоумением, словно она только что призналась, что намазывает маслом хлеб не с верхней, а с нижней стороны.

— Я всегда так поступаю перед боем, — абсолютно серьезно ответила девушка, задумчиво вычерчивая пальцами какие-то невидимые узоры на красном шелковом рукаве, — на случай, если меня убьют. Если такое вдруг случится, то соратники смогут забрать мои часы, на которых навсегда сохранится день и время моего последнего боя… Об этом знают те, кому надо… И вы теперь тоже знаете. Только не делайте такое лицо, прошу вас, доктор. Меня ведь еще ни разу не убили, — она коротко рассмеялась, только вот смех у нее вышел каким-то невеселым…