Изменить судьбу - Юлия Богатырёва (2018)

— Вы, конечно, хотите поселиться поближе друг к другу?

— Разумеется — в один голос подтвердили мы с Адамом и улыбнулись такой синхронности, а Тимур просто кивнул.

На лице женщины отразилась понимающая улыбка, и она указала нам направление:

— Тогда сюда… Вот здесь — комната Адама. Думаю, в соседней комнате расположится Тимур, а ты, Ольга, займешь вот эту — и она подвела меня еще к одной двери, находящейся через две двери от комнаты Адама. Елена Максимовна открыла дверь, пропустила меня внутрь и вошла следом.

Я огляделась. В просторном светлом помещении со стенами, выкрашенными в бледно-желтый цвет, было минимум мебели: у окна с кружевными занавесками стоял письменный стол и стул, у стены — шкаф типа гардероб, напротив него — односпальная кровать, аккуратно застеленная шерстяным клетчатым пледом. На паркетном полу был ковер с цветочным орнаментом. Вот и вся обстановка. Но не смотря на простоту, здесь было очень уютно, чувствовался женский характер этой комнаты. Словно в подтверждение моей догадки, Елена Максимовна вдруг ностальгически сказала:

— Эта комната была моей, как только я сюда приехала, и до сих пор вызывает у меня приятные воспоминания. Я ведь не местная, а родом оттуда же откуда и ты, Ольга. Адам рассказывал? — я, улыбнувшись, кивнула, и она продолжила — Ты давно его знаешь?

«Так. Начинается допрос» — поняла я и собралась с мыслями:

— Ну мы знакомы уже давно. Мы ведь вместе учимся в одной группе с самого начала поступления в налоговую академию. Однако дружить начали гораздо позже, где-то примерно полгода назад. А почему вы спрашиваете? — решила поинтересоваться я (вдруг, да и услышу что-нибудь любопытное вместо банального: «да так, мне просто интересно»).

Женщина посмотрела на меня внимательно-изучающим взглядом (этот взгляд мне был прекрасно известен: именно им меня постоянно одаривал Адам в начале нашей дружбы — так вот у кого он этому научился!) и не спеша ответила:

— Мне просто любопытно, почему Адам пригласил к нам домой именно тебя. Раньше он приглашал в дом только друзей мужского пола, а с девушками предпочитал встречаться за его пределами и, уж конечно, не привозил их из таких далеких краев. Поэтому я склонна думать, что вы очень близкие друзья, особенно увидев, как легко тебе удалось погасить его гнев — проницательно заметила мать Адама — сразу видно, ты часто в этом практикуешься. Я угадала? — хитро улыбнулась она.

«Да, с ней надо держать ухо востро» — с беспокойством подумала я — «со своей проницательностью она все поймет про нас в два счета, если уже не поняла…». Вслух же я ответила:

— Да, иногда приходилось это делать. Раньше, правда, чаще, чем теперь. Но не думайте, пожалуйста, Елена Максимовна, что для меня это так уж легко. Я по натуре человек тихий и спокойный, терпеть не могу конфликты и всячески стараюсь их избегать. И уж поверьте, я бы не стала усмирять его гнев, каждый раз рискуя попасть под его горячую руку, если бы Адам сам меня об этом не попросил, пообещав взамен свою дружбу.

— Даже так… — задумчиво протянула женщина, явно сделав для себя из моего заявления какие-то далеко идущие выводы, и вдруг широко улыбнулась — Что ж, Ольга, я очень рада с тобой познакомиться. Будь здесь как дома. И, пожалуйста, не обращай внимания на Мансура Адамовича: у чеченцев не принято обращаться к женщинам как к равным, он не имел в виду ничего личного, просто так воспитан.

— О. Понятно. Я буду иметь это в виду. Хотя если честно, мне странно это слышать: чеченцы, с которыми мы учимся в Академии, да и Адам, и Тимур тоже, вроде бы нормально относятся к нам. Не могу сказать, что они нас сильно принижают и считают ниже себя…

Елена Максимовна посмотрела на меня умудренным взглядом: