Девичья башня - Самид Агаев (2018)

– Вот и подумай об этом.

– О чем, о душе или о тесных палатах?

– Обо всем этом. А я пойду. Если завтра не вернусь, значит, я погиб на ристалище любви. Ох уж мне эти грузинские княжны.

– Типун тебе на язык, – сказал Егор, – подкрепись, как следует перед свиданием. Еще вопрос. Кто такой этот Абеляр?

– Один византийский ученый теолог, – сказал Али и ушел.

Ровно в полночь он стоял у северного крыла дворца ширваншаха. Поскольку ночь была лунной и светлой, он, чтобы не привлекать внимания, вжался в стенную нишу. По счастью его светлый шерстяной плащ, совершенно скрадывал его присутствие на фоне серо-желтых известняковых плит, из которых была построена стена. Несмотря на позднее время, окрест было довольно шумно. Он слышал скрип колес арбы, крики возчика. Где-то маршировала дворцовая гвардия. Откуда-то доносились звуки бытовой ссоры, два голоса – мужской и женский пытались перекричать друг друга. В этой полифонии звуков Али, несмотря на свою настороженность, не услышал шагов подошедшего, а только вздрогнул, когда на плечо его опустились чья-то рука, и тихий голос молвил: «Следуй за мной».

Часть Третья

Беседы с кардиналом

Перед тем как подняться на корабль, Лада обняла Марию и Робера.

– Прощайте, мои милые.

– Как это прощайте, – возразила Мария, – одну мы тебя не отпустим. Мы едем с тобой.

– Нет, – твердо сказала Лада, – спасибо вам за помощь, но дальше я одна. Обман все равно раскроется, и вам несдобровать. Вы сделали все, что смогли. Пойми Мария, я не хочу быть причиной ваших несчастий. Меня преследует рок, я приношу близким людям горе. Я должна преломить эту напасть.

– Они не поедут со мной, – сказала она секретарю легата. Тот, силясь понять, что происходит, с недоумением следил за этой сценой. Но решил не ломать себе голову над этим, ибо погрузка подарков его преосвященства была еще не закончена.

– Назад, – сказал он, – провожающим освободить проход.

По его знаку гвардейцы оттеснили пару от трапа. Лада поднялась на палубу и помахала оттуда рукой.

– Бедняжка, – вытирая слезы, сказала Мария, – что теперь с ней будет?

– С ней все будет хорошо, – успокаивая женщину, бодро сказал отставной крестоносец. – А нам, действительно, не сошло бы с рук. Удивительно, что до сих пор нас не раскрыли. Она выпутается, я знаю.

– Пусть, Господь услышит твои слова, – вздохнула Мария.

– А насчет мужа мне понравилось, – вдруг сказал Робер, – ты пошутила, да? А, если всерьез?

Ладе позволили остаться на палубе, и она смотрела на своих друзей, до тех пор, пока различала их лица. На нее теперь мало кто обращал внимания, и она запоздало подумала, что могла бы броситься в воду и вплавь добраться до берега. Вряд ли стали останавливать корабль, но было уже довольно далеко, и Лада не решилась на этот поступок. Позже ее разыскал секретарь.

– Следуйте за мной, – сказал он, – его преосвященство желает допросить вас.

Папский легат, мучаясь тяжким похмельем, сидел у окошка, подставив мясистое лицо свежему воздуху. Он указал Ладе место против себя, а секретарю поодаль. Последний достал письменные принадлежности и приготовился записывать. Он взглянул на легата в ожидании, но тот медлил, пытаясь справиться с накатившим приступом тошноты.

– Как вы себя чувствуете, монсеньор? – участливо спросил он.

– Как, как, – раздраженно отозвался легат, – сам не видишь? Еще эта качка.

– Было бы лучше еще на денек задержаться в Константинополе, – сказал секретарь.

– Нельзя, я должен встретиться с императором, пока он находится, … – легат не договорил, задержал дыхание, потом глубоко вздохнул. – Кто бы мог подумать, что на царском пиру будут подавать поддельное вино из Негеве. Я просто отравился.