Девичья башня - Самид Агаев (2018)

– Зачем же возвращаться туда, откуда вы бежали.

– Мои родные люди там. И я вовсе не бежала. Мы совершали паломничество, когда нас арестовали иоанниты.

– Паломничество в Иерусалим?

– В Мекку.

– Вы мусульманка?

– Была, – вздохнула Лада, – правда, сейчас, я христианка.

Король засмеялся.

– Вот, господа, – сказал он, обращаясь к присутствующим, – перед вами совершенная женщина. Она – живое воплощение моих идей. Бог един, когда я говорю, что мир обольщен тремя мошенниками, меня объявляют с высокой кафедры пособником Сатаны и слугой Магомета.

Верно уловив направление его мыслей, Лада добавила:

– А до того, как стать мусульманкой, я была многобожницей.

– Это замечательно, сударыня, – сказал Фридрих, – вы воплощение здравомыслия. Нельзя же таскать по миру свою церковь. Когда человек идет по парку, его осеняет тень разных деревьев, из одной он переходит в другую, но суть происходящего движения не меняется. Везде он находит прохладу.

– Государь, – сказал один из придворных, – после того, как вы вернули христианам Иерусалим, никому и в голову не придет считать вас тем, что вы про себя сказали. Словам Папы и до этого-то никто особенно не придавал значения. Равно, как и вашему отлучению, кроме тех, кому это было на руку. А уж теперь и подавно.

– Сударыня, – произнес Фридрих, – я помогу вам, доставлю вас в Сирию.

Лада захлопала в ладоши, но Фридрих остановил ее:

– Но не сразу. Меня трудно заинтересовать, женщинам особенно. Но вам это удалось. Погостите у меня немного. Через месяц я вас отпущу. Если вы не передумаете возвращаться в Сирию.

Император был пресыщен женщинами, поэтому Лада вызывала у него здоровый интерес.

– Вы знаете, ваше величество, – сказал Лада, – я поняла из своего последнего замужества одну вещь – никогда нельзя приносить себя в жертву другим людям. Ничего хорошего из этого не получится. Всякая жертва бывает напрасной.

– Хорошо сказано, – приободрил ее Фридрих, – только не надо мне ничего рассказывать про семейную жизнь. Я этой темы не люблю.

– Да я и не собираюсь, – сказала, хлюпнув носом, Лада и вдруг расплакалась.

Фридрих подошел к ней извлек из рукава платок и протянул его Ладе.

– Когда я в последний раз виделся с сыном, – сказал король, – он мне все уши прожужжал про какую-то Ладу или Леду. Значит, это были вы.

– Лада, меня зовут Лада. Я так несчастна. Я оказалась здесь потому что, поехала за ним в Мекку. Чтобы спасти его от ваших крестоносцев, вышла замуж за трубадура. Он был хороший человек, но я его не любила. А до этого мы с ним, спасаясь от татар, просидели в подвале его дома две недели, он, он ко мне даже не притронулся.

– Кто – трубадур? Глупец.

– Да нет же, тот человек, за которым я поехала в Мекку. Но я его понимаю. Незадолго до этого умерла его жена с дитем.

– Господа, – сказал Фридрих, – жду вас всех вечером на ужин. Нашей гостье нужно отдохнуть и прийти в себя. Кстати, сударыня, песню вы не спели.

– Я спою вечером, – пообещала Лада.

– Легата пригласить? – спросил мажордом.

– Ни в коем случае, – ответил король.

Когда Ладу отвели в предназначенные ей покои, туда сразу же пришли служанки и стали ухаживать за ней. В комнату вкатили большую дубовую бочку, наполненную горячей водой. Ладу раздели и помогли влезть в нее. Тут же была взбита густая пена в полотняном мешочке, который водрузили ей на голову. Затем служанки принялись ее намыливать, растирать, мыть, тереть мочалкой. Будучи в истоме, Лада подумала, что стоило совершить тяжелое морское путешествие, ради того, чтобы итогом его стало это банное блаженство. Затем ее извлекли из бочки и завернули в подогретое полотенце.

– А где мое платье? – спросила Лада.

– Сударыня, вы его больше никогда не увидите, – сказали ей, – так приказал император.

– Какое счастье, – сказала Лада. – Император хочет, чтобы я ходила нагой? – осведомилась она.