Идти туда,где ты - Марина Светлая (2020)

Двери, рамки, где-то там обязательно должно быть такси. Коттеджный поселок на юге Петербурга, где царствует Васька, которая несомненно сообщит Валентине Павловне о ее возвращении. Потому что она вернется, обязательно вернется, в дом, где должна была быть всегда. Она сама когда-то обещала – обещала быть с ним столько, сколько захочет он. И, как он когда-то, не смогла сдержать своего обещания. Сначала – не знала. Потом – не хотела знать. А потом пообещала его матери то, чего выполнять не хотела. Они запутались в собственных обещаниях, забывая о себе.

Все вокруг мелькало и кружилось. В извечном движении этого мира. Только теперь, совсем неожиданно, впервые за это время, она стала частью этого мира и снова могла дышать. Втягивать носом воздух и испытывать наслаждение только оттого, что это стало так легко.

Все на свете стало легко.

Внезапно – даже для самой себя – она резко затормозила, словно что-то удержало ее на месте. И только через мгновение поняла, что именно.

Илья Макаров все еще находился в здании аэропорта. Ровно в том же кресле, где она его оставила. Сидел, уперев локти в колени и обхватив голову. Смотрел вниз, в пол. Руки его были напряжены. И едва ли он замечал в эту минуту хоть что-то вокруг себя.

Алиса медленно подошла к нему и села рядом. И теперь видела, как по его скуле ходил желвак. Несколько бесконечных минут она рассматривала эту скулу, дужку очков, уходившую за ухо, и пальцы, скрывавшие лицо. Заметила редкие седые нити в его светлых волосах. Совсем неприметные в своем цвете, они сливались с другими, словно бы прятались. Может быть, он и сам внимания не обращал никогда. Она увидела. И, чувствуя подступающие – наконец подступающие! – к глазам слезы, целую вечность спустя нерешительно протянула ему руку.

Илья вздрогнул, будто вернулся из собственного небытия. Разогнулся и повернул к ней голову. Мокрые дорожки на ее щеках заставили затаить дыхание.

- Алиса… - прошептал он.

- Я – Алька.

В ответ на ее всхлип его темный взгляд ярко вспыхнул. И, накрепко сплетая их пальцы, будто бы до судорог цепляясь за жизнь, он отчаянно притянул ее к себе.

***

Несколько месяцев спустя, Санкт-Петербург

Из всех времен года он любил осень. Наверное, из-за запаха и количества света, поселившегося в листьях. Солнце, которое теперь пряталось в тучах, успело отпечататься в них. Но можно ли выдержать столько солнца и не сорваться в бесшабашный, озорной полет по воздуху, покуда дождями не прибьет к земле, что значит верную гибель?

Над подобными категориями он не размышлял. Просто наслаждался этой осенью. Поправка. Северной осенью. Когда один ливень только закончился, а следующий еще не начался. В интервалах город казался ему жужжащим ульем, оживающим на мгновение, прежде чем снова уснуть.

Илья взирал на длинные ряды машин впереди себя, и ему казалось, что вся жизнь – это поспать, пожрать и постоять в пробке на Литейном мосту. Особенно неприятно, когда торопишься. Радио орало голосом неунывающего старика Оззи Осборна, что в какой-то мере сглаживало ожидание. Желтый листок прилип к капоту, а Макаров все думал, когда же его, наконец, сдует. Не сдувало.

Сунулся в карман за сигаретами, понимая, что простоит здесь еще неизвестно сколько времени – он так делал чаще со скуки. Но вот скучать его ареал обитания в последнее время не позволял. Соскучиться можно было разве только по ареалу, но не в нем. Потянулся к бардачку, чтобы достать зажигалку, как вдруг машины впереди тронулись. И Макаров газанул вперед, надеясь проехать хоть с десяток метров. Ему повезло чуть больше – медленно, но они все-таки двигались.