Идти туда,где ты - Марина Светлая (2020)

«Не знаю… - пожала она плечами и надолго замолчала. Никита тоже молчал, глядя на нее. – Не знаю, как объяснить. Хочется начать сначала. Здесь… здесь не за что зацепиться. Хожу по квартире – вокруг мамины вещи, а моего будто и нет ничего. Не могу там долго быть, прихожу только ночевать. Баба Зоя, это соседка, как видит меня – сразу в слезы. Так и хоронит меня каждый день. Это дурацкий, но шанс всё изменить, совсем всё. А в Польшу я всегда хотела. Как думаешь, мечты должны сбываться? – горько усмехнулась Алиса. – Может, найду кого из родственников. У меня несколько бумаг от отца осталось. Попробовать хотя бы…»

Пока она говорила, в его голове начала расти надстройка. Которая со звуком Алисиного голоса крепла и развивалась – пускала новые ответвления и росла дальше. Можно вывезти ее за границу. Можно позволить ей там жить. Можно дать ей то, что она просит. И тогда никто никогда ничего не узнает про них. Какова вероятность, что отец не сболтнет никому из ближнего круга? Если оговорить, то не сболтнет. Среди прочих достоинств Логинова-старшего была еще и понятливость. И даже если у него ничего не получится, у Алисы появится шанс на нормальную жизнь. Разве не виноват перед ней так же, а может, и в бо́льшей степени? Ведь сам позволил всему случиться, не уберег.

Никита внимательно посмотрел на Алису и медленно проговорил:

«Мечты должны сбываться – хоть для разнообразия. Ладно, убедила… Я свяжусь с отцом. Сильно быстро не обещаю – сама понимаешь. Да и поляки – народ скрупулёзный. Но карту оформим. ВУЗ выберешь, какой захочешь. Все будет хорошо».

Она слабо улыбнулась, вспомнив, как всегда говорила об этом маме.

«Ну да… хорошо…»

В сущности, он не мог сказать, что было плохо. Все вышло действительно хорошо. Сначала Алиса уехала сама, едва получив документы. Вопреки всем ожиданиям, в том числе, видимо, и собственным, выбрала не экономический, а Вроцлавскую политехнику. Продолжала учить польский. Жила в квартире, которую он для нее нашел. И искала свою семью. Если в Питере ей не за что было зацепиться, то здесь цеплялась за все подряд.

Первое время Логинов мотался к ней часто. Едва ли не по два раза в месяц. К рождению Соньки остался насовсем. Понимал, что эти мотания туда-сюда ничего не решат. И понимал, что у нее просто нет выбора – она была слишком многим ему обязана. И благодарна. Он просто остался, сообщив, что будет жить с ней. И она приняла это.

Вопрос с работой решился к ноябрю. И снова спасибо Логинову-старшему, не задававшему вопросы, а делавшему то, что нужно сыну с выражением лица «от**бись». Правда, давая ему наводку на «Metprom Polska», представительство крупного российского металлургического завода во Вроцлаве, не поленился, высказался:

«В Поляндии твоей я тебе помогать и захочу – не особо смогу. Дальше сам. Сам».

«Главное сделал, - усмехнулся тогда Никита. – Спасибо».

«Да не за что. Мне еще сеструху твою на ноги ставить. Так, может, хоть она при мне на старости останется».

«Тут уж как воспитаешь», - хмыкнул сын.

«Привет художнице твоей. На свадьбу-то позови!»

Но на свадьбу звать никого не пришлось. Они расписались в польском консульстве в Познани. Буднично и обыкновенно.

Алиса была спокойной и казалась счастливой. И еще она была красивой. Безумно красивой. Даже в последний триместр беременности.

Честно все это по отношению к ней? Едва ли. Никита отдавал себе отчет в том, что воспользовался ситуацией. Алисе Куликовской нечего было предложить ему, кроме себя самой. И она знала, что он ее любит.

Он признался почти сразу. Еще когда она только собиралась улетать из Питера. Просто сказал ей: «Подумай. Я ведь не тороплю». И понимал, что этими словами отрезал ей все пути к отступлению. Но успокаивал себя тем, что, возможно, однажды она сможет ответить ему взаимностью.

Они оба ошиблись. Он – в том, что можно кого-то влюбить в себя, если этого хочется. Она – в том, что на благодарности можно строить жизнь.