Конец лета - Даниэла Стил (1993)

— Да. Помоги мне похитить ее. — Он отвел глаза в сторону. — Ты знаешь, я даже не могу больше смотреть на своего Уайета, его картина слишком напоминает мне ее. — Он вздохнул и встал, как бы стараясь уйти от своих собственных мыслей. — Я не знаю, что делать, Ким. Я не знаю, что же мне, черт подери, делать.

— Ты бессилен в этом. Я сама хотела бы тебе помочь.

— И я тоже. Но ты не сможешь. Пошли, я угощу тебя завтраком.

Ким убрала образцы реклам к себе в «дипломат» и поставила его па пол. Ей было мучительно больно видеть его в таком состоянии.

— Ты знаешь, я мечтаю о том, что однажды наткнусь на нее. Куда бы я ни шел — в ресторан, магазин, даже на почту, — везде я не перестаю отыскивать ее взглядом… как если бы, чем больше я искал ее, тем скорее увидел бы ее лицо.

— Она редко выходит теперь из дома.

— С ней все в порядке? Она здорова, не так ли?

Ким тупо покачала головой, и он продолжал:

— Я надеюсь, что единственный выход для меня — постоянно двигаться, ездить, бегать.

— Ты не сможешь делать это всегда. — Она поднялась и последовала за ним к двери. Он печально посмотрел на нее глазами человека, отгороженного от всего мира стенами своего собственного дома.

— Я могу попытаться.

Глава 28

— Что сказал доктор сегодня? — Дина была уже в кровати, когда Марк вернулся домой. — Все в порядке?

— Он сказал, что для четырех месяцев я выгляжу удивительно нерасполневшей, но он полагает, что это связано с общей потерей веса и нервным стрессом. Он ждет меня снова на прием через две недели, чтобы убедиться в том, что он уже слышит биение сердца ребенка. Сейчас это еще трудно определить, но доктор Джонс считает, что он должен был бы услышать его сегодня. Возможно, теперь через две недели… — Но по взгляду Марка было видно, что он совсем не опечален этим.

— Как прошел день?

— Невероятно устал. У нас новое дело. — Он выглядел довольным.

— Где?

— В Амстердаме. Мы занимаемся им вместе с Джимом Салливаном. — Он посмотрел на нее с улыбкой. — Я сказал тебе, что не буду постоянно отсутствовать. Разве я не верен своему слову?

— Да, это так. — На этот раз она тоже улыбнулась. Он был дома уже два месяца и никуда не убегал. За исключением поездки в Париж на выходные дни. Не то чтобы это сейчас имело особое значение. В некотором роде она даже была рада этому, но он сообщил ей, что его связь с той девушкой была навсегда закончена.

— В таком случае у тебя нет причин не взяться за новое дело. Когда оно должно быть представлено в суд?

— Не раньше июня скорее всего. После того, как появится ребенок.

Ребенок. Он все еще был не очень реальным. Для нее, но только не для Марка.

— Не хочешь ли что-нибудь поесть? Я спущусь вниз за едой. — Он взглянул на нее через плечо, стоя у двери, нежно улыбнувшись. Все, о чем он думал, было связано с их ребенком и ее самочувствием, поскольку это касалось их сына. Иногда это трогало ее, но чаще — раздражало. Она знала, что он проявлял заботу не о ней, а только о бэби, о его Наследнике.

— Что ты будешь есть, соленья и мороженое?

— А что хочется тебе, Дина? Икру и шампанское? Это легко устроить.

— С меня, достаточно нескольких крекеров.

— Весьма обыденно. Надеюсь, у ребенка вкус будет лучше.

— Уверена в этом. Он вернулся через несколько минут с крекерами для нее и сандвичем для себя.

— Ни клубники, ни пиццы, ни мексиканских блюд?

В первый раз за многие месяцы он заметил в ней чувстве юмора. Сегодня она приятно провела свой день. После визита к доктору сходила с Ким пообедать. В эти странные дни, полные тоски и одиночества, Ким помогала ей сохранить душевное равновесие. И Дина могла рассказать только ей о том, как скучала без Бена. Она все еще надеялась на то, что боль пройдет. Хотя до сих пор никаких признаков ее затухания не было и в помине.