Конец лета - Даниэла Стил (1993)

Прошло уже три недели с тех пор, как она была у него. Три недели с того утра, когда она сбежала из дома, чтобы сделать аборт. Три недели с тех пор, как она виделась с Беном. И с того момента никаких известий от него. Она знала, что их теперь не будет. Когда-либо где-нибудь она повстречает его, и они немного поболтают как старые друзья. И это все. Все было кончено. И неважно, как они раньше относились друг к другу. При этой мысли она почувствовала, как все у нее сжимается внутри. Единственное, что ей захотелось, — это снова лечь в постель.

— Чем ты займешься сегодня? — спросил Марк участливо, но с отвлеченным видом.

— Ничем. Возможно, поработаю немного в студии.

Но она не работала там. Она просто сидела, уставившись на горы своих картин, которые галерея вернула ей, несмотря на изначальные протесты Бена. Но она не смогла пойти ему навстречу. Она не могла разрешить ему заняться продажей ее работ и одновременно не видеться с ним. К тому же ей не хотелось, чтобы он увидел ее в положении в эту зиму. У нее не было выбора. Она настояла в беседе с Салли, чтобы картины вернули обратно. Теперь они уныло стояли лицом к стенам студии, тупо уставившись обратной стороной холстов, вымазанных краской, на хозяйку. Лишь одна картина, ее портрет с Пилар, была обращена к ней лицом, и Дина всматривалась в нее часами.

— Не хочешь ли составить мне компанию и где-нибудь пообедать?

Она услышала слова, обращенные к ней, когда выходила, и, обернувшись, посмотрела на него, с королевским видом восседающего в своем кресле в столовой. Теперь он был ее королем, а она — его рабыней, и все оттого, что она оказалась слишком трусливой, чтобы решиться на аборт.

Она снова покачала головой.

— Нет, спасибо. — Она попыталась изобразить улыбку, но это едва походило на солнечный блик в зимнюю пору, чуть промелькнувший на снегу. Она не желала обедать с ним вдвоем. Ей не хотелось быть с ним, не хотелось, чтобы ее видели с ним вместе. Что, если Бен увидит их? Сама эта мысль была невыносимой для нее. Она всего лишь покачала снова головой и бесшумно вышла из комнаты, чтобы скрыться в своей студии.

Она сидела, сжавшись в комочек, прижав колени к подбородку. Слезы струились у нее по лицу. Казалось, прошли часы, прежде чем раздался звонок.

— Привет, детка, чем-нибудь занимаешься? — Это была Ким. Дина вздохнула и попыталась выдавить из себя улыбку.

— Ничем особенным. Сижу у себя в студии и думаю, что мне пора кончать с рисованием.

— Черта с два. И это после всех великолепных рецензий о твоей выставке. Как Бен? Продал ли он еще какие-либо из твоих картин?

— Нет. — Дина постаралась, чтобы ее голос не выдал все, что она чувствовала. — У него… него не было по-настоящему такой возможности.

— Боюсь, что это так. Но я убеждена, что по возвращении из Лондона она у него появится. Салли говорит, что он пробудет там еще неделю.

— О, я не знала. Марк вернулся три недели назад, и мы были страшно заняты. — Кимберли с трудом поверила этому; она знала, что из-за недавней гибели Пилар они никуда не выходили. По крайней мере, если верить тому, что сказала ей Дина в последний раз, когда они беседовали.

— А могу ли я вытащить тебя из твоей студии на обед?

— Нет, я… правда, я не могу.

Вдруг Ким почувствовала неладное в том, что услышала. В голосе Дины звучало столько боли, и такой неприкрытой, что это ее напугало.

— Дина? — Вместо ответа она услышала плач. — Могу я приехать сейчас?

Дина хотела ответить нет, хотела остановить ее, сказав, что не хотела бы ее видеть, но у нее не было на это сил.

— Дина, ты слышишь меня? Я еду. Я буду у тебя через пару минут.