Конец лета - Даниэла Стил (1993)

— Хорошо, благодарю вас, кроме, пожалуй, того, что, насколько я понимаю, она немного запаздывает. — Он улыбнулся пожилому джентльмену в черной домашней куртке и остроносых шлепанцах, несомненно, сшитых его дочерью. — Не хотите ли зайти? — Марк отступил в сторону, мечтая вернуться к рюмке со скотчем, но старик покачал головой.

— Нет, нет… — Он печально посмотрел на Марка. Он сразу все понял. Перед ним был человек, постоянно разъезжающий, никогда не сидящий на одном месте. Он сам был таким. Его жена умерла, а он узнал об этом слишком поздно. — Она не запаздывает, месье. Вчера вечером ее отвезли в больницу. — Он с изумлением смотрел на то, как на лице Марка появляется выражение глубокого отчаяния и потрясения.

— Шантал? Мой Бог! В какую?

— В американский госпиталь, месье. Она была почти в состоянии шока. Водитель «скорой помощи» сказал…

— О Боже! — Марк с ужасом взглянул на старика и бросился в комнату, схватив свой пиджак со стула. Он тут же вернулся и, выйдя вслед за стариком, с грохотом закрыл за собой дверь в квартиру.

— Я должен идти. — О, Боже… О, Шантал… О, нет, нет… Ведь она не ушла с другим. Стремительно сбежав вниз, чувствуя нещадные удары сердца в груди, Марк выбрался на улицу и тут же схватил такси.

Глава 11

Такси подъехало к бульвару Виктора Гюго, 92, в тихом пригороде Парижа Нейли. Марк сунул водителю несколько франков и бросился внутрь здания. Время посещений закончилось, но он намеренно направился к справочному столу и поинтересовался состоянием мадемуазель Шантал Мартин.

Палата 401, поступила в состоянии диабетической комы, на данный момент состояние удовлетворительное. Ее могут выписать через два дня. Марк впился взглядом в медицинскую сестру, охваченный тревогой. Не спрашивая более ни о чем, он поднялся на лифте на четвертый этаж. Дежурная медсестра сидела неотступно на посту и окинула его взглядом, когда он выходил из лифта.

— Oui[35], месье?

— Мадемуазель Мартин? — Он пытался заговорить в повелительном тоне, но ему внезапно сделалось страшно. Как это произошло и почему? Он ощутил внезапно нахлынувшее чувство вины за то, что уехал на Антиб. — Я должен увидеть ее.

Сестра покачала головой.

— Завтра.

— Она спит?

— Вы можете увидеть ее завтра.

— Пожалуйста. Я… я приехал издалека, из… — Он хотел было сказать с юга Франции, потом передумал. Он достал бумажник и раскрыл его. — Из Сан-Франциско, из США. Я сел на первый самолет, как только услышал обо всем. — Наступила длинная пауза.

— Ну хорошо. Две минуты, не более. Вы… ее отец?

Марк только покачал головой. Она нанесла ему окончательный удар.

Сестра привела его в комнату, расположенную недалеко от того места, где она сидела. Внутри горел неяркий свет. Она оставила Марка Эдуарда у двери. Он в нерешительности остановился на пороге комнаты, перед тем как бесшумно пройти внутрь.

— Шантал? — В полумраке комнаты его голос звучал еле слышно. Она лежала на кровати, была очень бледна и выглядела невероятно молодо. В ее руку была введена трубочка для внутривенного вливания, прикрепленная к зловещего вида бутылке. — Дорогая. — Он приблизился, думая о том, что он натворил. Он сблизился с ней и отдал ей только половину себя. Он должен скрывать ее от своей матери, дочери, жены, иногда даже от самого себя. Какое право он имел поступать так по отношению к ней? Глаза у него заблестели, как только он очутился у края кровати и взял ее нежно за свободную руку. — Дорогая, что случилось?

Шестым чувством он уже догадался, что диабетическая кома произошла не случайно. Шантал страдала от такого типа диабета, с которым надо быть очень осторожным. Пока она регулярно принимала инсулин, хорошо питалась, нормально спала и не беременела, все с ней было в порядке.

Она закрыла глаза, и слезы просочились сквозь ресницы.

— Ie m'excuse[36]… — И затем после паузы: — Я перестала принимать свой инсулин.