Мой сероглазый - Ашира Хаан (2020)

А потом он наклонился и что-то шепнул ей на ухо и поцеловал. Легко и привычно, словно делал это уже тысячу раз. Наверное, уже и делал.

Мне показалось, что мир заволокло тьмой.

Я даже оглянулась на небо — неужели будет гроза?

Но оно оставалось безоблачным и солнечным, как и секунду назад.

Только блики на воде теперь слепили, холодный бокал морозил пальцы, а горечь в пиве стала невыносимой, словно оно мгновенно испортилось.

— Привет, — сказал Ник. — Это Айла. Ходила с нами в пещеры.

Этого обычно хватало для знакомства.

Только мне сейчас было мало. Я хотела знать — когда? Когда это случилось? Почему он не рассказал? Почему я не почувствовала?

Как вышло, что я выбирала с утра платье, мурлыкала песенку, надевая босоножки, красила ресницы под радио, чувствуя, как меня распирает радостью, а он в это время касался своими длинными пальцами ее тела, раскрывал ее губы, вжимался своим горячим телом, забирая себе эту девушку, а я не чувствовала? Не предчувствовала, не ощутила этого?

Не поняла.

Ведь спустя пару недель они узнали, что именно в тот день, в день нашей встречи, она забеременела. И, конечно, Ник женился. Как он мог поступить иначе, мой Ник? Дочка родилась слабенькой, требовала внимания, Айла не могла найти даже надомную работу, и он набирал все больше и больше халтур, чтобы прокормить молодую жену и дочь, снять квартиру и съехать от родителей, купить одной новые игрушки, другой красивые платья, чтобы у них было мясо, были фрукты и врачи, была машина, на которой ездить, когда нужно срочно в больницу.

Нет, я не чувствовала, не знала, не предугадала. И того, что случится позже — тоже.

Я просто сказала:

— Привет, Ник, — а потом улыбнулась и сказала: — Привет, Айла.

И отпила еще один невыносимо горький глоток из бокала.

Надо было куда-нибудь отойти. Выдохнуть, пережить, выкричать в безмолвном крике.

Я извинилась и выбралась из-за стола. Ник проводил меня взглядом, но это уже было неважно. Дурацкое платье цеплялось подолом за все подряд, каблуки трещали, попадая в щели между досками веранды. Увязали в мягкой земле, из которой пробивалась робкие травинки будущего газона, но я все равно шла и шла, пока не уперлась в чугунную ограду сквера. Вцепилась в нее пальцами и несколько минут просто жадно дышала липким горячим воздухом с запахом тополиных почек. Потом достала сигареты и выкурила одну за другой сразу три, тупо глядя себе под ноги. Дым никак не насыщал, только проходил через все тело темной шершавой волной.

Невидящим взглядом я шарила по темной земле, пока он не уцепился за странный блеск под корнями дуба, наполовину вросшего в ограду. Я сделала шаг, нагнулась — и подобрала старинного вида кольцо. Золото давно потускнело, но солнечный луч отразился в крошечном камушке, спрятанном в переплетении листьев и цветов, украшающих неширокий ободок.

Я выбросила недокуренную сигарету и дошла до воды, плескавшейся о деревянный причал. Присела на корточки, безжалостно пачкая светлый подол платья и прополоскала кольцо в пруду. Протерла пучком травы и надела на безымянный палец на левой руке, единственный, на который оно налезло и с которого не сваливалось.

И вернулась к своим.

Кольцо туго обнимало палец, напоминая о себе, пока я смотрела, как Ник целует свою Айлу и думала — а зато… Зато… Зато у меня тоже есть жених. Видишь, Ник? Видишь кольцо? Это мне жених подарил!

Я заказала коктейль с виски, но пить его не хотелось. Так и стоял высокий бокал, и льдинки в нем неумолимо таяли. Ник все шептал что-то на ушко той, кто была не мной, шептал, и по лицу ее расползалась счастливая и чуть смущенная улыбка.

Иногда так хочется умереть. Деться куда-то из этой реальности, в которой все плохо, плохо, плохо, невыносимо! Не сколько перестать существовать, сколько перестать испытывать боль. Пусть оно прекратит болеть! А если нельзя, то пусть прекращусь я.