Ганнибал - Харрис Томас (2001)

– Мне казалось, что они…

– Давайте начнем с того, что вы точно видели, а не с того, что вы думали о том, что видели… Можем мы поговорить только об этом?

– Он достаточно сообразителен, чтобы высказывать собственное мнение, – перебил Мэйсон. – Барни, вы ведь знаете Клэрис Старлинг.

– Да.

– Вы знали Ганнибала Лектера шесть лет.

– Да.

– И что же между ними было?

Поначалу Крендлеру было трудно воспринимать речь Барни, его высокий хриплый голос, но именно Крендлер задал ему вопрос, более всего относящийся к делу.

– Барни, скажите, Лектер вел себя с Клэрис Старлинг иначе, чем с другими?

– Да. В большинстве случаев он вообще не реагировал на посетителей, – ответил Барни. – Иногда он открывал глаза и смотрел на посетителя достаточно долго, чтобы тот почувствовал себя оскорбленным. Это – когда какой-нибудь ученый пытался покопаться у него в мозгах. Одного профессора он довел до слез. С Клэрис Старлинг он был достаточно жестким, но отвечал ей больше, чем другим. Ему было с ней интересно. Она его заинтриговала.

– Каким образом?

Барни пожал плечами.

– Он практически никогда там не видел женщин. А она по-настоящему хороша собой…

– Я не нуждаюсь в вашем мнении на этот счет, – отрезал Крендлер. – Это все, что вам известно?

Барни не ответил. Он взлянул на спросившего так, будто правое и левое полушария мозга у Крендлера превратились в двух сцепившихся друг с другом собак.

Марго расколола еще один орех.

– Продолжайте, Барни, – произнес Мэйсон.

– Они были откровенны друг с другом. В этом смысле он совершенно обезоруживает. У человека создается такое впечатление, что он не снисходит до лжи.

– Он … чего не делает до лжи? – спросил Крендлер.

– Не снисходит, – повторил Барни.

– С-Н-И-С-Х-О-Д-И-Т-Ь, – раздался из тьмы голос Марго Верже. – Опуститься до… Или – соизволить солгать, мистер Крендлер.

– Доктор Лектер, – продолжал Барни, – сообщил ей что-то весьма неприятное о ней самой, а затем что-то очень приятное. Она смогла выдержать это неприятное, зато потом была тем более рада услышать о себе что-то хорошее. Она поняла, что это не пустая болтовня. Он находил ее очаровательной и забавной.

– Вы способны судить о том, что именно Ганнибал Лектер находил забавным? – спросил доктор Дёмлинг. – Из чего вы исходите, медбрат Барни?

– Из того, что слышал, в каких именно случаях он смеется, доктор Тёмнинг. Нас этому обучали в медицинском колледже, лекция называлась «Лечение и оптимистическое мировосприятие».

Тут то ли Марго фыркнула, то ли что-то в аквариуме породило похожий звук.

– Остыньте, Барни, – сказал Мэйсон, – рассказывайте дальше.

– Хорошо, сэр. Иногда мы с доктором Лектером разговаривали далеко заполночь, когда в отделении становилось потише. Говорили о курсах, которые я для себя выбрал, о других вещах. Он…

– Может, вы случайно и курс психологии заочно проходили? – не удержался доктор Дёмлинг.

– Нет, сэр. Я не считаю психологию наукой. Как и доктор Лектер. – Барни поспешил продолжить, прежде чем респиратор Мэйсона дал тому возможность сделать замечание. – Я только могу повторить то, что он говорил мне: он мог видеть, чем она становится, она была очаровательна, как очарователен бывает котенок, совсем маленький, который затем вырастет большим… станет взрослой, большой кошкой. С которой потом уже не поиграешь. В ней он видел искренность и серьезность такого вот детеныша – так он говорил. У нее имелся целый арсенал оружия – миниатюрного, но постепенно обретающего должные размеры, однако пока все, что она умела делать, это – бороться с такими же детенышами, как она сама. Это его забавляло.