До последнего слова - Тамара Стоун (2019)

– А как дела с Кэролайн? – интересуется Сью. Стоит мне услышать ее имя, как плечи невольно опускаются.

– Неплохо. Мы очень много времени проводим вместе. Встречаемся в театре после занятий… Кэролайн помогает мне со стихами. – Боже, если бы только «Восьмерка» услышала эти слова, девчонки мне и договорить бы не дали, но Сью явно не такая. Она кладет локти на подлокотники и наклоняется вперед, внимательно слушая мой рассказ.

– Мне очень нравится сочинять вместе с ней. Когда я не знаю, как лучше сформулировать свою мысль, она всегда находит самые точные слова. А еще мы разговариваем. На серьезные темы и подолгу. – Ерзаю в кресле, скатываю пластилин в маленький шарик. – Мы с девчонками из «Восьмерки» тоже когда-то вели такие беседы, но это было очень давно. Очень… непривычно, что у меня вновь появился такой друг.

– Но это, скорее, радостно?

– Да, конечно.

Мну пластилин, а Сью тем временем откидывается на спинку кресла и листает страницы, сверяясь с заметками, которые сделала во время наших прошлых сессий.

– Давненько мы не говорили о Брэндоне. Ты по-прежнему много о нем думаешь?

О Брэндоне? Ох. Внезапно понимаю, что почти не вспоминала о нем за последний месяц.

– Нет, не то чтобы.

Сью записывает мой ответ.

– А о Курте?

– О Курте? Хм… Тоже нет. – Сегодня я видела его в обеденный перерыв, но эта встреча отнюдь не вызвала во мне тех мыслей, на которые намекает Сью.

– А о каких-нибудь других парнях думаешь?

– Вы имеете в виду навязчивые мысли?

– Не обязательно. Если только тебе самой не захочется их именно так охарактеризовать.

Широко улыбаюсь.

– Отличный маневр!

Сью склоняет голову набок. Вид у нее весьма довольный.

Мы с Эй-Джеем не разговаривали с того дня, когда я передала ему мое стихотворение-извинение, а он выгнал меня из «Уголка поэта», но я очень часто думаю о случившемся. И о нем тоже. Я стала ходить на третий урок другими маршрутами, чтобы увеличить свои шансы столкнуться с ним в школе. Я пишу о нем перед сном почти каждый день. Вчера ночью я долго составляла плей-лист акустических песен, которые, как мне представлялось, он мог бы сыграть. Этот плей-лист я назвала «Песня для тебя».

Я разузнала, где он живет, но победила в себе острое желание проехать мимо его дома. Я знаю, где он обедает в дни, когда не спускается в подвал театра – я уже не раз видела его за круглым столом неподалеку от туалетов в компании парня и девушки из «Уголка поэта», но всякий раз стараюсь не смотреть на него слишком уж пристально и ничего не роняю, чтобы привлечь его внимание. Просто иду мимо и все.

Я часто вспоминаю его ямочку и то соблазнительное, легкое движение, каким он прокручивает гитару вокруг торса. Но потом перед глазами встает его лицо, когда он сообщает: для меня в «Уголке поэта» нет места, и розовые очки исчезают сами собой. Не уверена, что одержима им самим, но вот желанием, чтобы он меня простил, – однозначно. А еще он вызывает у меня любопытство. И Кэролайн знает об этом. Сью тоже наверняка стала бы подробно меня о нем расспрашивать.

– Нет, у меня сейчас нет одержимости никем из мальчиков, – сообщаю я.

Сью приподнимает брови и смотрит на меня так, словно хочет сказать: «Я слишком хорошо тебя знаю, ты лукавишь». Но меня это нисколько не обижает. С самого дня нашего знакомства я только и делала, что думала о мальчиках.

– Но у меня из головы никак не идет Эй-Джей. Это тот парень, которого мы с Кейтлин дразнили, когда были маленькими, – говорю я и утыкаюсь лицом в колени.

– Но ты ведь извинилась перед ним, верно? – спрашивает Сью.

Я киваю, не поднимая глаз.

Но сделанного все равно не воротишь.

Тяжело вздыхаю.

– Сью, когда я уже перестану ошибаться?

Ее смех становится для меня полной неожиданностью, и я с удивлением смотрю на нее.

– А зачем? – интересуется она.

Не свожу с нее изумленного взгляда.