До последнего слова - Тамара Стоун (2019)

– Да и потом, – продолжает он, – хранить тайны даже интересно.

Сохраню ли я еще один секрет? Я ведь уже и так скрываю Кэролайн от «Безумной восьмерки», ОКР – от всех, кроме Кэролайн, «Уголок поэта» – от Психо-Сью.

Сью.

От нее я этой тайны не спрячу. Мне придется рассказать ей о нас с Эй-Джеем и о том, что сегодня произошло в бассейне. Но ведь она наверняка сочтет это все «здоровым» и нормальным? Пальцы ныряют ему под футболку и касаются кожи. Сам-то он наверняка не чувствует себя больным.

Начинает звучать одна из моих любимых песен, «Брон-И-О»[9] группы Led Zeppelin, и Эй-Джей, радостно ахнув, прибавляет громкость.

– Ого! Ты знаешь эту песню? – спрашивает он. Его пальцы ритмично бегают по моей талии, а сам он тихонько подпевает вокалисту. – Я совсем забыл о ней. Надо ее выучить и сыграть тебе.

Мне не особо хочется возвращаться в его спальню, где столько всего напоминает о его бывшей девушке, но я мечтаю вновь услышать, как он играет. На этот раз я подойду и поцелую его не в мечтах, а в реальности.

Он забирает свои плавки с заднего сиденья.

– Спасибо, что показала мне свое излюбленное место для творчества!

– Спасибо, что не стал смеяться над моим стихотворением.

– Я никогда не буду над тобой смеяться, – заверяет он. – Если только ты не начнешь шутить. – Он целует меня, открывает дверь и выходит из машины. – Доброй ночи, Сэм.

– Доброй ночи, Эй-Джей.

Он машет мне, а потом исчезает за дверью, а я какое-то время сижу, не двигаясь, и прихожу в себя. Потом тянусь к телефону, ставлю «Брон-И-О» на повтор и слушаю эту песню всю дорогу домой, представляя, как Эй-Джей сидит на своей кровати и играет ее для меня.

Твои лучшие подруги

В коридоре я выискиваю взглядом Эй-Джея, стараясь при этом делать вид, что никого не ищу. А еще я пытаюсь сохранять невозмутимость, но, когда вспоминаю, что вчера произошло в бассейне, мои попытки… терпят полный крах.

Губы Эй-Джея оказались нежными, как я себе и представляла, а еще очень теплыми, влажными от воды, и его руки ласково скользили по моему телу… Так меня еще никто не касался… Понятия не имею, как пережить этот день. И я ему нравлюсь. Очень сильно. Как же мне сохранить наши чувства в секрете? Если я сейчас заверну за угол и увижу его у моего шкафчика, клянусь, я прижмусь к нему всем телом и начну целовать так быстро и страстно, что он и не успеет меня остановить.

Захожу за угол и все у меня внутри обрывается. Эй-Джея у шкафчиков нет, зато есть «Восьмерка», и все ее представительницы демонстрируют недовольство, каждая в своей неповторимой манере: кто-то мрачно притоптывает ногой, кто-то многозначительно покачивает головой, подняв брови. У Хейли менее враждебная поза, но беспокойное выражение ее лица заставляет задуматься о том, знает ли она, какую из сторон занять.

– Привет. Что случилось? – дрожащим голосом спрашиваю я.

– Нам надо с тобой поговорить, – сообщает Алексис, и внутри у меня тут же вскипает адреналин. Подмышки потеют, пальцы начинает пощипывать. Как всегда, Алексис взяла на себя роль представителя всей нашей группы. Человека, который «начинает беседу».

– Где ты была? – спрашивает она.

Обвожу их взглядом.

– Дома. И на парковке. О чем ты вообще?

– Да не сегодня, – раздраженно уточняет она, и, хотя не называет меня дурой вслух, по ее лицу видно, что она обо мне именно такого мнения. Она кладет руки на бедра и делает глубокий вдох.

– Саманта, нам надо поговорить о твоей лжи.

Я хочу что-то сказать, но она подносит палец к губам.

– Пожалуйста, не перебивай, пока я не закончу. Ты врала нам. И мы просто хотим узнать почему, ведь мы, – она обводит жестом остальных девочек, – твои лучшие подруги. Во всяком случае, нам так казалось.