Если завтра не наступит - Дженнифер Ли Арментроут (2019)

Доктор слегка улыбнулся, заметив мое замешательство.

– В грудную полость попал воздух, который давил на легкое и препятствовал его расширению. Чаще всего происходит односторонний пневмоторакс. Отверстие в легком настолько незначительное, что остается только выкачать воздух.

Судя по тому, что я чувствовала по бокам эластичные бинты, это не мой случай.

– Вы же сломали ребра с обеих сторон, и они в двух местах пробили грудную клетку, поэтому оба ваших легких повредились и не могли полноценно функционировать. Подобная ситуация очень серьезна. Когда мы имеем дело с повреждением сразу двух легких, чаще всего уже не разговариваем с пациентом после операции.

Мама подняла вторую руку, провела ею по лицу и остановилась, прикрыв рот ладонью.

Доктор положил руку на колено.

– Мы провели операцию, – на своем теле он указал месторасположение пункции, – чтобы удалить воздух и устранить возможные кровоизлияния.

Черт побери!

– Мы хотели дать вашим легким время оправиться, поэтому держали вас на сильных седативных средствах на аппарате искусственной вентиляции. Однако нам не пришлось долго ждать. Уже вчера вы пришли в себя, – доктор Арнольд снова улыбнулся.

Я смутно помнила разговор о своем пробуждении, но там было что-то еще. Разговоры других людей. Кто-то кричал – нет, крики были не из больницы.

– Как я уже сказал, вам очень повезло. Мы убрали вентиляционную трубку, но продержим вас в отделении интенсивной терапии еще день-другой, поскольку ваше кровяное давление слегка понижено. Мы хотим понаблюдать за ним.

Я понимала, что он говорил, но мне было сложно в это поверить.

– Как только мы решим, что вы готовы, переведем вас в терапевтическое отделение, где будем следить за инфекциями и воспалениями. Сегодня начнем с дыхательных упражнений, а к завтрашнему дню вы встанете с кровати и немного прогуляетесь.

Я едва могла это переварить.

– Если все пойдет хорошо, а я уверен, что так оно и будет, к началу следующей недели вы вернетесь домой.

К началу следующей недели?

– У вас останутся синяки, и вы будете испытывать боль, поэтому некоторое время вам придется смотреть волейбол с трибуны.

Мое сердце замерло. Нет, я должна играть. Я могла…

– Но вы на сто процентов поправитесь, и никаких отложенных последствий возникнуть не должно, разве что минимальные. Но об этом поговорим позже. – Доктор Арнольд встал, и мне стало интересно, что он имел в виду под минимальными последствиями. – Жизнь вам спас ремень безопасности. Если бы другие были пристегнуты…

– Спасибо, – быстро вмешалась мама. – Большое спасибо, доктор Арнольд. Я не могу выразить, насколько я благодарна – насколько мы благодарны – за все, что вы сделали.

Подождите секунду. Чего-то здесь не хватало. Чего-то более важного, чем волейбол и трубки. Как я сюда попала? Что случилось?

– Другие? – выдохнула я, взглянув на Лори.

Моя сестра побледнела, плюхнувшись на стул рядом с мамой.

Лицо доктора Арнольда стало бесстрастным, словно он надел маску. Врач сказал что-то о том, как долго я буду находиться в больнице, а затем покинул палату.

Я перевела взгляд на маму.

– Что он имел в виду, говоря о других?

– Что последнее ты помнишь, милая? – спросила сестра, когда мама не ответила.

Мама кинула в ее сторону сердитый взгляд.

– Не сейчас, Лори.

– Нет, – я глубоко вздохнула, – сейчас.

Попыталась пробраться сквозь провалы в памяти. Вспомнила, как разговаривала с мамой, как сообщила, что…

– Я пошла на вечеринку к Киту, – закрыв глаза, я проигнорировала пульсирующую боль в голове. – Помню…

– Что? – прошептала мама, медленно садясь обратно.

Челюсть стучала, и я пыталась сжать зубы. Вечеринка у бассейна. Себастьян. Я снова решила, что он меня поцелует. Меня бросили в воду. Я разговаривала, нет, ссорилась с ним после этого, а затем…

– Помню, как сидела с Эбби у бассейна, и больше ничего.