– Мама позвонила мне сразу же. Я приехала. – Лори провела рукой по лбу. – Сначала нам ничего не сказали. Мы услышали, что в больницу привезли двух пациентов и что они находились в операционной.

Я пошевелила ногами под тонким одеялом.

– Двух? Это…

– Коди, – Лори покачала головой. – Он скончался прошлой ночью.

Вчера ночью? В воскресенье?

– Как?

– Мы точно не знаем. Я не разговаривала с его родителями с тех пор, как их позвали в палату. – Мама встретилась со мной взглядом. – Знаю лишь, что у него была серьезная травма головы. Думаю… – она резко выдохнула, – думаю, они не ждали, что он очнется.

Нет, он не мог умереть. Я вспомнила, как разговаривала с ним у Кита. Он шутил о том, чтобы украсть ключи у Себастьяна и покататься. Он не мог умереть. Коди был… Он был квотербеком. В пятницу вечером у него, Криса и Филиппа должна состояться игра. Ходили слухи, что Коди выйдет за Университет Пенсильвании. Он только недавно разговаривал со мной, шутил и дурачился.

Но если Крис и Филипп тоже были с нами, это означало, что они…

Я шевелила губами, но не могла подобрать слова, найти в себе смелость спросить о том, что хотела узнать. Боялась услышать правду, даже желая этого. В горле появился ком, и, когда я продолжила двигать губами, не смогла издать ни звука.

Мама легонько дотронулась до моей руки.

– Меган и остальные погибли. Причиной смерти послужил удар. Никто из них не был пристегнут.

– Как? – вновь спросила я, даже не зная, почему спрашиваю.

У меня было достаточно ответов, чтобы понять ее слова. Коди погиб. Филипп ушел на тот свет вместе со своими дурацкими футболками. Крис последовал за ними.

А Меган… Мы же собирались пойти вместе в колледж, может быть, играть в волейбольной команде. Она была моей близкой подругой, самой громкой и самой непосредственной. Она не могла уйти. Этого не должно было случиться. Но ее больше нет.

Их всех больше нет.

На глаза навернулись слезы.

– Как? – срывающимся голосом повторила я свой единственный вопрос.

Мама промолчала. Ответила Лори.

– В новостях говорили, что их выбросило из машины. Внедорожник влетел в дерево, а затем несколько раз перевернулся.

Новости? Это показывали в новостях?

Я понятия не имела, что думать, кроме того, что это не могло быть правдой. Прижав голову к подушке, я проигнорировала боль, прокатившуюся вдоль позвоночника. Хотела встать с кровати и убраться из этой комнаты, подальше от Лори и мамы.

Хотела оказаться дома, где все было нормально и правильно. Там, где мир продолжал безмятежное существование, где все были живы.

Я закрыла мокрые от слез глаза. Мама что-то сказала, но я ее не услышала. Лори ответила, но ее слова не имели для меня никакого смысла. Сосчитала до десяти, говоря себе, что когда открою глаза, то окажусь дома, в своей постели, и это – все это – останется ночным кошмаром. Потому что это не может быть реальностью. Этого не могло произойти. Меган все еще жива. Все они живы.

– Лина, – послышался голос мамы.

Никто не умер. Меган в порядке. Как и остальные.

Я проснусь, и все будет хорошо.

Мама снова заговорила, но, как бы ни старалась, я не могла проснуться.

Все происходило наяву.

– Не хочу больше говорить.

В палате повисло молчание.

Я лежала, плотно зажмурившись, и снова и снова повторяла себе, что это сон. Ничего не могло случиться, потому что ребята этого не заслужили. Прошла секунда, может быть, две, и я разбилась на тысячи осколков. Раздался звук, похожий на стон умирающего животного, и мне потребовалось мгновение, чтобы понять, что он исходил от меня. Я рыдала так сильно, что не могла отдышаться, вздохнуть от заглушавшей чувства боли. От слез горели ссадины на лице, но я не могла остановиться.

– Милая, дорогая, – шептала мама, держа меня за руки, – успокойся, пожалуйста. Тебе нужно дышать глубоко и ровно. Тебе нужно дышать.