Если завтра не наступит - Дженнифер Ли Арментроут (2019)

– Понимаю, Лина. Меня не было рядом, но я тебе звонил. Пытался…

– Ты ушел, и мы два года о тебе ничего не слышали.

Как он мог проигнорировать этот крошечный факт? А потом пожелал вернуться в мою жизнь с помощью телефонного звонка?

– Прости. – Возможно, его извинение шло от сердца, но в данный момент оно казалось таким же пустым, как и наш дом. – Но я все еще твой отец, Лина.

– Ты перестал им быть в ту минуту, когда вышел за дверь и исчез на два года.

От каждого произнесенного слова у меня болели ребра.

– Как ты можешь такое говорить? – Его щеки покраснели. – Лина…

– Я не собираюсь это обсуждать. – Я зажмурилась, надеясь, хотя нет, молясь, чтобы он исчез. Пусть все исчезнет. Пусть я исчезну. – Я устала и хочу остаться одна.

Папа не ответил. Я отвернулась и лежала так до тех пор, пока не услышала его шаги. Потом удостоверилась, что он вышел из палаты. Я знала, что он уйдет.

И что больше я его не увижу.

* * *

После ухода отца я задремала, поскольку в капельницу стали поступать рассчитанные по времени лекарства. Не знаю, возвращались ли мама и Лори или же они проводили время с ним… Уверена, Лори встретилась с отцом, и, несмотря на наши с ним проблемы, я не возражала. То, что наши отношения были разрушены, не означало конца их общения.

Я понятия не имела, как долго проспала, но уверена, что недостаточно. Спать в больнице практически невозможно. Работающая аппаратура, шаги в коридоре, разговоры, срочные вызовы создавали много шума. Я проспала пару часов, а когда проснулась, вспомнила, как Меган в моей гостиной попыталась повторить танец, который увидела в телешоу.

Она тогда вывихнула лодыжку и разбила вазу на кофейном столике.

Тренер рассердился. Меган пропустила несколько игр, а я едва сдерживалась, пока он на нее кричал. Меган была ненормальной.

Сердце судорожно сжалось, и это не имело никакого отношения к болевшим легким или ребрам. Прошло несколько секунд, и вдруг я осознала, что нахожусь не одна.

Среди запаха чистящих средств и больничной стерильности я почувствовала свежесть. Это были не ванильные духи матери и не малиновый лосьон, которым пользовалась Лори. Пахло улицей, сосной и кедром.

Я открыла глаза, слегка повернула голову и увидела его, сидящего в кресле у грязного окна. Себастьян смотрел не на меня, а куда-то вдаль. Я видела лишь его профиль, но и этого было достаточно, чтобы понять, как паршиво он себя чувствовал. Слабая щетина покрывала линию его подбородка. Себастьян выглядел бледнее, чем обычно. Его волосы растрепались и спадали на лоб.

Что он здесь делает?

Говорила же, что не хочу посетителей. Я не была готова встречаться с ним, Эбби, Дари или с кем-то еще.

Я не издала ни звука, но Себастьян повернул голову в мою сторону. Под красивыми глазами небесно-голубого цвета виднелись синяки. Он выглядел встревоженным.

Наши взгляды встретились, и какое-то время Себастьян не двигался. Не уверена, что в тот момент он дышал. Парень просто молчал, словно не ожидал увидеть меня снова.

Его взгляд остановился на моем лице. Он открыл рот, но не вымолвил ни слова. Себастьян долго молчал, и я хотела, чтобы эта тишина длилась вечно. Хотела потому, что, услышав его голос, вспомнила бы о каждой глупости, которая меня волновала вплоть до субботнего вечера.

– Что ты здесь делаешь? – прошептала я.

Он зажмурился, поморщившись точно от боли. Через мгновение он снова посмотрел на меня, и его взгляд наполнился отчаянием, которого, как мне казалось, он никогда прежде не испытывал.

– Боже, одна часть меня бесится, что ты вообще задала подобный вопрос, но другая рада, что ты разговариваешь, что все еще жива.

Каждая мышца в моем теле напряглась.

– Я сказала маме, что не хочу никого видеть.

– Знаю. – Себастьян наклонился вперед. – Но почему?

– Почему?