– Единственный. Крохотный фрагмент из вечности веков. Как микроскопическая капля из могучего потока.

Она сделала движение рукой, и зеркало будущего снова стало вполне нормальным, подслеповатым старым напольным зеркалом.

– И что будет, когда этот год истечёт? – спросила я.

– Он повторится. Как в театральной пьесе, всё сначала. Всё с теми же актёрами и той же последовательностью событий.

– Внушив, что эта сцена – королевство, – прошептала я. – И кто-то хочет взять там верх и господство.

Эсперанца на секунду замерла, но потом кивнула.

– Тебе пора, дитя моё.

– Но… Не могла бы ты дать мне хоть какую-то подсказку, кто в ответе за всё это безобразие? Или какому событию мы должны воспрепятствовать? Себастьяно считает, что кто-то, судя по всему, хочет устранить принца-регента. Как мы должны этому…

– Прощай, детка. – С этими словами она отвернулась и скользнула за заднюю дверь, наполовину скрытую за полкой с обувью. Я знала, что нет смысла бросаться за ней следом. Её там больше не было. Может быть, она снова когда-нибудь здесь объявится, но мне лучше было не рассчитывать на это. Во время прошлого задания, после того как она дала мне маску, она уже не появлялась, а магазинчик оставался запертым и заброшенным – будто был закрыт уже давно.

Я как контуженная вышла на улицу. Дверь за мной мягко затворилась.

– Ху-ху, Анна! Я здесь! – Ифи махала мне с другой стороны улицы. – Слава богу, ты нашлась! – Она уже спешила ко мне через дорогу. – Я уже начала беспокоиться. Лакей сказал, что ты зашла в какой-то магазин, но я нигде не могла тебя найти.

– Ах, я только заглянула в эту лавочку.

Она наморщила лоб:

– В какую?

– Ну, вон в ту. – Я хотела показать на дверь, из которой только что вышла, но она была заперта на несколько висячих замков, а витрина оказалась закрыта тяжёлыми деревянными ставнями. Всё выглядело так, будто туда уже много месяцев не ступала нога человека. Я неопределённо махнула рукой вдоль улицы: – Где-то в той стороне.

К счастью, Ифи это не особенно интересовало. Она размахивала коробкой из глянцевой бумаги:

– Я купила для тебя лучшую шляпку всех времён!

Она подозвала жестом своего слугу, который к этому времени уже отнёс в карету остальные наши покупки и теперь терпеливо принял шляпную коробку и ещё несколько пакетов. Сплошь очаровательные мелочи, как уверяла Ифигения. Всё в кредит, о котором я здесь с удивлением узнала: в аристократических кругах было принято платить не сразу, а лишь после того, как наберётся достаточное количество неоплаченных счетов и напоминаний. Некоторые, если верить Ифигении, практически никогда не платят по счетам портных и шляпников, потому что, дескать, модные ателье должны быть благодарны и счастливы, что эти сиятельные личности снизошли до того, чтобы прилюдно носить их изделия. Кажется, уже в эту эпоху были в ходу такие сделки, в которых знаменитости одевались у дизайнеров за так – словно в Голливуде.

– И Принни тоже не платит практически никогда, – объявила Ифи, когда мы возвращались к карете. – У него такие долги, что на них можно было бы построить замок.

– А кто такой этот Принни?

– Принц-регент. Его так называют знакомые.

– Ты тоже с ним знакома?

– Конечно. И даже очень хорошо. Весь свет его знает. – Ифи подхватила меня под руку. – Кстати, в следующем месяце состоится большой праздник в Карлтон-хаусе. Если я пущу в ход мои связи, то, может быть, мне удастся получить приглашение для тебя и твоего брата.

– Это было бы замечательно, – сказала я, содрогнувшись от внезапного озноба. По каким-то неясным причинам я знала наперёд, что на этом-то празднике всё и решится.

* * *

Себастьяно повертел в руках маску, потом задумчиво посмотрел на меня. Мы сразу же по моём возвращении заперлись с ним в рабочем кабинете, и я рассказала ему о встрече с Эсперанцей.